Вот так вот смеёшься над батей, пока тебе пятнадцать, мол, как так можно? Сидит один на веранде, жрёт мамкин суп, пьёт водку, слушает старьё и дрыгается, как лихорадочный.
Можно ведь друзьям позвонить, на тусу собраться, поржать, оттянуться, девки там, опять же, водка в падике, пока не выгнали, разговоры по душàм, драка может случиться, веселуха!
Потом идёшь в профку, практика на заводе, оттуда в армию, потом опять завод, баба залетела, женился, друг в тюрьму попал по "два два восемь", ты машину впервые купил официально, на учёт поставил, ремонтировать не на что, устаёшь; потом сын родился, хлопот прибавилось, денег ещё меньше, калымишь по выходным, предложили ещё в ночную смену в охрану на стройку - подумаю, говоришь; а сам не хочешь, потому что сил вообще уже нету, но "ты же мужик", должен справляться, а тут батя до полтинника не дожил, вроде и закодированный был, а сердце-то уже ни к чёрту; друг из тюрьмы вышел, общаться невозможно: понятия, "феня", куда-то зовёт, на рамсы какие-то, а оно тебе надо? тебе оно не надо, друг обиделся, коллегам на перекуре рассказал, а они тебя обозвали по-всякому, должен был другу помочь, оказывается; одноклассники помирают и разъезжаются, кто разъехался - живы, в Вайбере картинки в группу класса выкладывают, кто остался - помирают от всякого; ипотеку не дали, официальная зарплата слишком маленькая, живёшь на съёмной, ребёнок в школе учится, сборы эти ежегодные, "на шторы", а шторы-то старые, не меняют; тётка, мамина сестра, всю жизнь одна прожила, уехала в Москву, дачу тебе оставила, у тебя же семья, чё продавать эту халупу?
И вот ты сидишь утром, после своего сорокового дня рождения, на даче, в бардаке веранды, гости вчера вроде бы были, но как-то быстро уехали, ты вообще тогда спать лёг, а сейчас на столе вчерашний суп и початая бутылка водки, сегодня выходной, а тебе уже не спится, только одна мысль, что уже пятый десяток пошёл, а ты же ещё пацан в душè, несправедливо как-то, может, и вправду время - как песок сквозь пальцы?
И вдруг по радио начала играть какая-то примитивная тупая попса, но откуда-то оттуда, из юности, про чужие губы, про любовь, про те годы, когда тебе было всё равно как жить, и ты наливаешь себе стопку водки, выпиваешь, закусывать ложкой холодного супа и начинаешь танцевать прямо тут, за столом, даже не вставая; дёргаешь руками, как лихорадочный, а в голове пустота и только щемящее чувство чего-то потерянного, чего-то несбывшегося.
И, спустя столько лет отцовства, ты вдруг отчётливо осознал, понял, что стал батей.
