Дело было N-ное количество лет назад в одной из, мягко говоря, неблагополучных семей, проживавших в столице нашей родины Москве. «Семья» эта состояла из родительницы (мамой ее назвать язык не повернется) и отчима, людей страдающих алкоголизмом (алкашей, бухарей, синяков, пропойц, кому как больше нравится) и девочки-подростка лет 13-14. «Родители» свою единственную дочь вниманием не баловали. Все их заботы заключались в том, где бы и чего бы выпить. Девочка была предоставлена сама себе. Как всегда в таких случаях, органы опеки и попечительства угрожали родительнице всякими карами в виде лишения родительских прав и тому подобное, родительница клялась и божилась, что исправится, ей верили. Но как только сотрудники органов опеки пересекали порог этой квартиры и дверь за ними закрывалась, пьянка продолжалась с новой силой. Надо же снять стресс, чуть дочь не отобрали. Но не отобрали, слава Богу, а значит, пособие и дальше будут платить, следовательно, будет, что пропивать и это надо отметить.
Учитывая, что у девочки очень сложный возраст, так называемый пубертатный период, когда детям необходима поддержка взрослых, как бы дети ей не противились, а девочка, кроме вечно пьяных «родителей», ничего не видит, ей в голову пришла страшная мысль о суициде. Девочка рассуждала со свойственным ее возрасту юношеским максимализмом: «вот я умру, тогда мама поплачет и пожалеет, но уже будет поздно». Как я понял, она не хотела умереть, а скорей, хотела таким образом обратить на себя внимание.
В одно утро, наша героиня, назовем ее Маша, увидела на кухне обыденную картину: мама и отчим сутра пораньше уже пили, сидя на кухне. Маша решила, что настал день «Х». Она порылась в ящике серванта, так как в таблетках она не разбиралась, она взяла те, которых было больше всех. Выпив около 20 штук, легла в своей комнате на кровать и стала ждать, когда она уснет, а затем, не просыпаясь, умрет от передозировки таблеток. Так Маша пролежала около часа, но ей не становилось плохо, ей не хотелось спать, с ней вообще ничего не происходило. Тогда она выпила еще около 10 таблеток, запила их водой и снова легла. Родители, не обращая внимания на то, чем Маша занимается, продолжали на кухне бухать. Прошло еще полчаса, но с Машей так ничего и не произошло. Тогда она решила, что раз отравиться не получилось, она придумает иной способ. Маша пошла в ванну, набрала в нее теплой воды, легла в воду, взяла одноразовый бритвенный станок (нож пришлось бы брать на кухне и «родители могли заметить) и попыталась вскрыть себе вены. Поскольку лезвия в одноразовом бритвенном станке маленькие, к счастью, глубоких ран не получилось и кровотечение было незначительным. Кровь текла медленно, а вот многочисленные неглубокие порезы в теплой воде нестерпимо «щипало». Пролежав полчаса в ванне, Маша поняла, что таким образом ей тоже не удастся свести счеты с жизнью. Тогда она решила прибегнуть к самому отчаянному шагу, единственному на который надо решиться, шагнув из окна в пустоту. Она оделась, вышла из ванной. На кухне все шло своим чередом, и чем это Маша там занимается, никого не интересовало.
Жили они на 4 этаже пятиэтажной московской хрущевки. Маше было очень обидно, она уже дважды пыталась покончить с собой, а мама даже не задумывалась, что в этот момент происходит с ее единственной дочерью. Было совершенно непонятно почему мама ее (Машу) не любит, почему она маме безразлична. А вот Маша наоборот очень любила маму, даже такую, какой она стала за эти много лет после гибели папы.
Маша распахнула окно в своей комнате, вскочила на подоконник и не раздумывая прыгнула вниз.
Относительно небольшая высота четвертого этажа и густой кустарник под окном не дали Маше разбиться. Она с сотрясением мозга, переломом руки, в синяках и ссадинах поднялась домой и от бессилия закатила матери истерику, рассказав, что трижды(!!!) пыталась покончить с собой, а мать так и продолжает пить, даже не догадываясь о происходящем.
Матери хватило пьяных мозгов вызвать Маше «скорую помощь». Маше сделали промывание желудка, хоть таблетки были и не опасны. Перебинтовали изрезанные запястья и увезли накладывать гипс. Именно благодаря врачам эта история стала известна.
Что было дальше, я сказать не могу, так как просто не знаю. Возможно, мне кто-то не поверит, скажет «так не бывает». Но это реальная история, и от этого еще грустней становится.
У меня все.
(С) Gaskonets
