Он её так называл – сорокалетний Пашка, кровиночка, плоть от плоти, - когда в очередной раз не находил, чего продать на опохмел:
- Су-у-ука! – размахивая своими пудовыми кулачищами и избивая её до кровавой синевы.
Пил Пашка по-чёрному, пропивая всё подряд и давно оставив вымороженную «двушку» совершенно пустой, - в той комнате, что когда-то была спаленкой, она спала на проржавевшей панцирной сетке, принесённой кем-то из соседей.
Её жалели – за сына-алкаша, за невыносимую старость, за постоянные попытки показать, что у них всё в порядке, и что она просто идёт за хлебом, а не в аптеку за зелёнкой и корвалолом на остатки пенсии, которую у неё, ещё не всю, отобрал сын, или просто в гости, а не пересидеть очередной Пашкин запой. А ведь была хорошей учительницей, шептались во дворе; уважительно здоровались с ней даже кладбищенские землекопы, которые мнили себя птицами повыше первого секретаря.
Во дворе её называли Модницей – из-за галош огромного размера и странного фасона, которые она носила до первого снега, а иногда и дольше, до первого «тридцатника» в минусах.
Галоши были выдающимися – с язычком впереди и на совершенно невозможном каблуке, – что придавало её и без того высокому росту вид и вовсе дылдовский. Говорят, такие галоши были в моде лет тридцать назад, а полый резиновый каблук держался только за счёт деревянных вкладышей, иначе бы давно сносился.
Однажды она даже кинула правой галошей в вызванного соседями участкового:
- Он нечаянно, я сама виновата, товарищ начальник!
Участковый уже не ухмылялся, как поначалу, – просто вздыхал, оформлял Пашку, но выпускали его почти сразу, - сказывался учительский авторитет мамы. А Пашка пережидал неделю, потом снова уходил в запой и орал на весь подъезд, что он точно помнит, был перстень прадедушкин, был, отдай, сука, там на бухло хватит и на обувку тебе, не жмоться, тварь, я помню, та печатка в кулаке не помещалась, вот какой здоровенный был!.. При этом Пашка демонстрировал кулак – нынешний, со сбитыми казанками и в чёрных волосках вдоль венозных прожилок.
Наутро она снова шла за зелёнкой, корвалолом и спитым чаем к соседке, - он лучше всего снимает синяки.
* * *
Осень оказалась самой холодной за все последние годы, снега совсем не было, зато были морозы, сухие, удушающие, заставляющие сидеть дома и не высовываться на улицу. Потому нашли её не сразу, только из-за протечки в подвале. Участковый сказал, что ей пришлось поджать ноги, чтобы повиснуть на трубе, затянув излохмаченный рыжий ремешок на шее.
Когда её несли на крошечных, похожих на детские, носилках, галоши почти беззвучно соскочили с её ступней, ударившись о цемент и показав почерневшие деревянные внутренности. Рассохшиеся вкладыши выпали из каблуков при падении. В правом вкладыше участковый нашёл двадцатипятирублёвую купюру и почти истлевшую бумажку с еле разбираемыми пунктами: «могильщикам… домовина… лапша… изюм». В последних двух строчках отписывалась с четвертного поллитра «Пашечке на поминание» и чекушка ему же, «на утро».
В левом вкладыше торчал кверху печаткой чуть помятый, полностью медный, как не замедлил проверить участковый, перстень, и сохранилась на удивление чёткая старая фотография, сложенная пополам: у бревенчатого дома стоит кряжистый бородатый старик в рубашке, по-старинному подпоясанной ремешком; на руках у него мальчик, кудрявый, как Ильич на октябрятском значке. В руке у мальчика что-то есть, высовывается только край медной печатки: Пашка, как оказалось, не врал, перстень у него и впрямь в детстве не помещался в кулачке.
В обувном её размера не нашлось, хоронить пришлось всё в тех же галошах. Медный перстень, участковый проследил, вернули назад в деревянный вкладыш.
Пашка над могилой почти не плакал, только приговаривал «Сука… сука…», пока кто-то из могильщиков не пригрозил ему молча кулаком, почерневшим и мозолистым, поболее Пашкиного.
Утро Пашка встречал в КПЗ. Чекушку участковый купил заранее, но Пашке её не отнёс, выпил сам; потом дошла очередь до заначек из сейфа, и уже к обеду они с Пашкой, один в камере, другой в кабинете, стучали кулаками по стене и бессильно выли одно и то же:
- Су-у-ука!..
http://serafimm.livejournal.com/896558.html
