Вот вы, мужчина, что предпочитаете? Клевать перловку в одиночку или есть вкусный торт вместе с другими? Разумеется торт! И разумеется в одиночку, мы же ревнивые! Но не ограничиваемся одним тортом — смотрим на печенюшки, его окружающие. Согласны со мной? В том-то и штука.
Итак, есть женщина моей мечты, любви, желаний и прочих химических реакций. Конечно, она не была выращена в питомнике для одиноких девиц. Человек социума, то есть знает кто такой Пушкин, Шишкин и остальные Достоевские. Второго она смотрела, третьего она читала, томик стихов первого был мною продекламирован ей два раза с перерывом в месяц, потому что все равно не запоминает. После этого было выработано решение ограничиваться анекдотами. Их она не запоминает сильнее всего.
Несколько дежурных анекдотов на неделю, сменяя репертуар каждый месяц, — вот ключ к успеху и взаимопониманию с избранной спутницей жизни. Все прекрасно, гармонично, удовлетворяюще, но есть некая посторонняя мысль, которая не дает покоя.
Есть у моей верной, надежной и преданной скво некая такая подружка. Конечно, подружек-то есть несколько, но самая-самая она всегда одна, она всегда для души и всегда рядом.
Ну, то есть как рядом… Когда мы едем на шашлыки — то получается, что в компании она, как правило, одна, если не с вытянутым из глубоких дебрей интернета очередным Сережей.
Когда мы катаемся на аттракционах, то всегда втроем — я, моя скво и она, крепко обнимаемая за плечо. Когда мы ходим в кино, то мне сообщается: давай возьмем с собой Дашку, ну или как там ее зовут. В общем, лучшая подруга жены проводит со мной достаточно много времени… вернее, с нами… вернее, хочу я ее… что делать-то…
Преданные, смотрящие снизу глаза. Осознание того, что рядом с ней мужчина, способный доставить такое удовольствие женщине, о котором моя собственная скво два часа ей рассказывала.
А как иначе-то? Распространение сугубо интимной информации между близкими подружками прерывается только расстрелом вышеозначенных. Отрезание языков и пальцев результата не приносит. Общаются ментально — междометиями по телефону.
То есть подруга моей женщины знает про меня все: где у меня, что и как это что применять к будням нашей повседневной жизни. Это неизбежно.
Но это полбеды. Самая главная беда - это то, что я хочу подружку своей женщины в сексуально-порнографическом плане, и что мне с этим делать?
Она возбуждает меня . Мы достигли соответствующего уровня взаимопонимания. Мы можем перемигиваться и хихикать, когда видим, что моя женщина вставляет не то весло не в ту уключину. Мы знаем про интимную жизнь друг друга достаточно много, хоть и делаем вид, что нам это неизвестно.
Ведь моя женщина — это такой надежный хранитель секретов, что информация циркулирует от меня к ее подружке со скоростью курьерского поезда, и под покровом строжайших запретов на разглашение сообщаются самые интимные подробности, как моего существования в этом мире, так и проблем взаимопонимания ее подружки с грубыми мужланами и неинтеллигентными попутчиками.
Я хочу ее, но я люблю свою женщину. Я хочу с ее подружкой Дашей совершить сексуально-эротически-половой акт, и я вижу ответ в ее глазах. Я просто хочу ее, без дальнейших размышлений о последствиях и о перемене объекта вожделения. Я не удовлетворен в этом плане. Я пребываю в бешенстве. Жарю барбекю на как будто специально выстриженной для этого зеленой полянке, где-нибудь на берегу водоема, и вижу, как они резвятся: играют в бадминтон, мячик или перетягивают канат, и думаю.
Это две женщины, которые мне далеко не безразличны. Ну конечно, одна несколько более далеко, другая менее. С одной я живу, с другой — взаимодействую посредством первой. И как мне достигнуть желаемого?
Ладно, вечеринка, гости, праздник, день рождения, моя женщина свалилась раньше, и вот я, например, на кухне с ее подружкой, которая любезно согласилась помочь с посудой. И, разумеется, я, весь такой после танцев, с расстегнутой рубашкой и бокалом бургундского...
Все тут и свершилось. Причем весело и задорно. Без биения головой о микроволновку. Смели все ложки и тарелки в мойку и упали на пол. Закрыли пяткой дверь в кухню. Об нее же и опираемся, предотвращая дружественные визиты заинтересованных криками друзей.
Все… все… встали, отдышались… смотрим друг на друга… кинулись в поцелуй, далеко не дружеский и не в щечку.
Что дальше? Да ничего. Она прекрасно понимает, что я с ней не буду. Я, разумеется, понимаю то же самое. Мы не будем мужем и женой. Мы как были друзьями, так ими и останемся. Но что-то изменилось, это определенно… что? Изменилось ощущение возможности. То есть теперь, когда мы катаемся на каруселях или шутливо боремся на пикнике, я совершенно по-другому обнимаю, схватываю, зажимаю и просто ощущаю подружку своей женщины.
Осень. Свитер крупной вязки под горло у нее. Мой плащ. Зябкое обнимание за плечи, и молчание, потому что рядом в помещении находится готовящая грог моя спутница. Она появляется через сорок одну секунду и гармонично вливается в идиллию дружеского вечера заинтересованных одной темой тел.
Лето. Жара. Моя женщина побежала оросить водами океана свое разгоряченное экваториальным солнцем тело. Я наклоняюсь над ее подружкой и закусываю ее сосок через купальник. Она поднимает голову и улыбается. А что ей еще делать-то? Ведь и я и она знаем, что я не претендую на ее душу и на ее мироощущение. Я всего лишь друг ее подруги и между нами «было»…
Вот и все. То есть, я спокойно делаю барбекю, думая о том, что я люблю это прекрасное чувство. Рядом стоит моя машина, а чуть подальше бегают вприпрыжку две женщины, играя в свои незатейливые игры. С одной я живу, с другой я «могу».
Это удивительное чувство — «могу». Оно позволяет ощущать себя востребованным. Человеком, которого ценят не только за возможности и за способности, но и просто так. А просто так ничего не бывает, поэтому самолюбие подрывается до высот небесных.
И глядя в глаза подруге своей женщины, ты настраиваешь зрачки на отражение связывающих вас эмоций, подкрепляя их пониманием возможности реализовать желаемое, оставаясь по-прежнему добрыми друзьями и человеками с большой буквы. Так давайте вписывать эти буквы в историю взаимоотношений с любимой женщиной, потому что подружки ее могут быть разными, но любим-то мы персонифицированную личность, а не какое-то нечто.
(С) Олег Вахрушев
