- Арчи! – раздался Витькин голос. С радостным шорохом быстрых когтистых лап, большая немецкая овчарка вынырнула из комнаты и бросилась к Витьке.
- Ах ты, мой красавец, - ловя пса в объятия, трепля его по загривку и уворачиваясь от бурных собачьих ласк, приговаривал Витька. – Как ты тут?
Арчи танцевал вокруг Витьки, крутился, вилял хвостом, короче, всеми собачьими способами выражал свою радость и преданность.
Витька, один из трех детей в семье инженеров (мама строитель, папа тоже, даже дед с бабкой – и те на стройке всю жизнь отпахали), учился – не поверите! – в строительном институте. Учился ни хорошо, ни плохо, как и подобает нормальному студенту, развлекался, иногда выпивал, гулял с девчонками – в общем, вел обычную студенческую жизнь.
И он, и его младшие братья всегда хотели иметь собаку. Они мечтали об этом с раннего детства, передавая эту мечту друг другу по старшинству – так Витька внушил ее среднему брату, который затем заразил ею и третьего, младшенького. Они с завидным упорством долбили родителей, упрашивая их купить им, наконец, собаку, приводя несчетное количество железных доводов в пользу того, что в этом собака в доме – объект наипервейшей необходимости. Родители держались. Основным антисобачьим аргументом был, конечно же, ограниченный размер жиплощади, на которой, помимо их пятерых, жил еще и дед – по мнению детей, брюзга и зануда, вечно лезущий о своими поучениями и рассказами а-ля «а вот в наше время все было са-авсем по-другому».
Витька, будучи старшим, выключился из активной борьбы с достижением предстуденческого возраста, передав знамя среднему. Тот преуспел не больше, но когда в процесс включился младшенький, самый любимый, предки начали таять.
Итогом кампании стала триумфальная победа ребят, ознаменовавшаяся приобретением Арчибальда – или Арчи - щенка немецкой овчарки, немедленно ставшего, как это и водится, любимцем всей семьи. Всей, кроме, пожалуй, деда.
Дед Иван был человеком строгих и правильных суждений. Он не принимал участия в многолетней «битве за собаку», объясняя это тем, что хозяева в доме – родители, а посему все решения, особенного такого рода, подлежит принимать только им. Дети обижались на него за это, потому что в его лице, конечно, теряли очень мощного союзника. Дед был человеком авторитетным, и родители его слушали.
Однако родителям со временем становилось все больше и больше некогда, совета у деда они спрашивали все реже, и их общение сократилось до минимума. Детям стало с дедом неинтересно, потому что он все время пытался донести до них какие-то нравоучения, слушать которые им было скучно. Считая, что дед стареет, внуки дружно списали его в моральный утиль. К тому же у них появилась СОБАКА. С ее появлением дед окончательно утратил вес, превратившись в некую данность, которую просто некуда деть – поэтому она бродит по квартире, брюзжит и иногда занимает ванную.
Дед, который прекрасно осознавал падение своего семейного веса и авторитета, увы, не имел иных методов, кроме как ворчать и читать наставления. Методы эти, конечно, не действовали, а напротив, ухудшали его и без того неважное положение.
По всему казалось, что дед винит в случившемся собаку, появление которой способствовала тому, что внимание к нему со стороны детей окончательно исчезло. Он продолжал ворчать, сетуя на то, что пес вечно не дает спать, лезет на стол во время еды, пачкает грязными лапами ковры и постоянно норовит где-нибудь нагадить. Он нарочно сдерживал себя, чтобы лишний раз не погладить собаку, не поиграть с ней или не сказать ласкового слова. Дети видели это и, конечно, злились на деда за его ревность. Со временем эта злость выросла в настоящее противостояние – дети ссорились и ругались с дедом, их отношения испортились окончательно.
Арчи словно чувствовал свою вину и пытался своим собачьим умением помирить ребят и старика. Но собачьего умения тут было явно недостаточно, и перспектив изменить ситуацию к лучшему не появлялось.
Вот и сейчас, лаская веселого Арчи, Витька поднял голову и увидел деда, хмуро стоящего в проеме комнатной двери.
- Ну что, опять тебе Арчи что-то сделал? В тапки, скажешь, надул? Или еще чего?
- Надул, не надул, дело не твое, - буркнул в ответ дед. – Ты со старшими-то хоть имей совесть разговаривать с уважением! А пес твой меня не любит, это факт. Будет случай – надует. И в тапки, и в сапоги болотные, если надо.
Витька улыбнулся, представляя, как Арчи исхитряется наделать в дедовы двухметровые сапоги. Пес затих, словно чувствуя, что речь идет о нем.
- Ладно, некогда мне, - отмахнулся Витька. – Тебя хлебом не корми, дай животное охаять.
- А чего его хаять? – огрызнулся дед. – Вон он сидит, скалится. Хай не хай, авось не подохнет.
Витка напрягся и встал.
- Слушай, ты это, - сказал он грозно, - разговорчики-то такие заканчивай. Попахивает дурно, знаешь ли.
- Ты мне тут не указывай, - нахмурился дед. – Мал еще.
Витька посмотрел на него с нескрываемой неприязнью.
- Пошли, Арчи, - сказал он, снимая с крючка на стене поводок. – Погуляем.
Бросив еще раз на деда злой взгляд, Витька нацепил поводок на ошейник и вышел из квартиры, вслед за радостно рвущимся псом.
Из кухни в прихожую вошла мама.
- Ну что у вас тут? – укоризненно спросила она.
- Да вот… - начал было дед, но его прервал телефонный звонок.
- Ой, ладно, извини, сейчас некогда. Потом расскажешь. – Мама упорхнула, оставив деда с полуоткрытым ртом.
Дед в сердцах стукнул кулаком по косяку. Ему было очень грустно. По всем раскладам выходило так, что собака его домашним была нужнее его самого. Это очень обижало его, человека пожилого, опытного, гордого. «Неужели я им теперь совсем, совсем не нужен? Неужели собака заменила им меня?»
Словно в подтверждение его слов мама снова выглянула в прихожую, зажимая рукой телефонную трубку.
- Арчи гулял сегодня? Или Витька с ним пошел?
Дед молча кивнул, ушел в комнату, сел в кресло и задумался. Думал он долго, и даже не заметил, как вернулся и снова ушел Витька, и как убежала по каким-то делам мама.
Арчи тихонько прокрался в комнату и лег у дедовых ног.
Дед смотрел на него и думал. По его размышлениям выходило так, что собаке в их доме не место. «На дачу его, может, как-нибудь отправить», - думал он. – «Или еще куда-нибудь… подальше?»
Он сидел и продолжал думать. В нем боролись какие-то мысли – он глядел на собаку и кусал губы, словно должен был принять какое-то важное решение, и никак не мог решиться…
Вдруг он нахмурился, сжал пальцы и, кинув на Арчи взгляд исподлобья, тихо, но уверенно сказал:
- Что ж, пора с этим кончать.
Дед накинул свою куртку, надел ботинки и открыл замок на входной двери. Арчи вышел из комнаты и глядел на него снизу вверх преданными собачьими глазами.
Дед посмотрел на него, снова задумался, словно колеблясь, но затем решительно толкнул дверь и вышел. Дверь гулко хлопнула за его спиной.
Завернув за угол дома, дед остановился у вывески с надписью «Аптека». Он подумал с минутку, затем покачал головой и направился в другую строну. Пройдя неспешным шагом несколько кварталов, он подошел к другой аптеке. Той, где его никто не знал.
Дед сразу, не мешкая, направился к окошку.
- Позвольте, но здесь же очередь… - возмутился кто-то из посетителей.
- Ветеран! - грозно прорычал старик в ответ. Возражать никто не решился, и он наклонился к окошку.
- Стрихнина, пожалуйста. Или мышьяка, чего у вас там есть.
- Так вам стрихнина или мышьяка? – удивилась аптекарша в окошке.
- И того, и другого. Побольше. – Отрезал дед.
- Вам для чего? Крыс травить?
- Ага, крыс, - ответил дед. – Больших таких. Хвостатых.
Аптекарша хмыкнула и, порывшись в ящичках, протянула ему коробочку.
- Вот, крысиный яд. Очень мощный. И будьте, пожалуйста, аккуратны, он смертельно ядовит.
- Ясное дело, ядовит, - ухмыльнулся дед. – Яд же!
Расплатившись и схватив коробочку с ядом, дед вышел из аптеки и направился домой.
- Вот уж и кончатся наши проблемы, - бормотал он с одышкой. - Узнаете, как деда уважать. Это ж надо – пса неразумного пуще человека любить. Где это видано?
Придя домой, дед разделся и прошел в комнату. Арчи, лежавший на коврике рядом с дедовым креслом, поднял голову и с интересом посмотрел на деда.
Дед кинул на собаку ответный взгляд. В руках он держал коробочку из аптеки. Руки дрожали.
- Подь-ка сюда, - сказал он собаке. Арчи с готовностью подался вперед, и дед погладил его по загривку.
…
Витька открыл дверь и вошел в квартиру.
- Арчи! - крикнул он, снимая плащ.
Тишина.
- Арчи! – крикнул он громче.
Ни звука.
Это было очень странно. Дети на даче, родители на работе, а значит, пес железно должен быть дома. На Витино «Арчи!» пес всегда реагировал шумно и незамедлительно. Витя напрягся, затем вдруг бросил случайный взгляд на пол и похолодел. На полу лежала пустая разорванная белая коробочка, на которой большими буквами было написано «Яд крысиный».
Витьку словно ужалило током.
- ДЕД! - яростно закричал он.
Он четко вспомнил утренний разговор с дедом, перед ним, словно в киношном рапиде, возникло суровое лицо деда: «…авось не подохнет!»
- ДЕД! – Витька с криком бросился на кухню. – Не смей!
Никого.
Витька развернулся, рванулся из кухни, зацепился за косяк, грохнулся, пребольно ударившись о плитку. Встал, снова побежал, залетел в комнату и…
Пес, свернувшись, неподвижно лежал прямо у входа.
- Арчи! – Витя упал на колени, рванул собаку на себя. – Арчи!
Арчи вытянул лапу, поднял голову и лизнул хозяина в щеку.
- Милый мой, хороший, - гладил его Витька. - Живой! Как же я испугался, братец! Как же я испугался! С тобой все хорошо?
Никаких признаков недомогания у собаки не наблюдалось.
Витя прижимал к себе собаку, гладил собаку и улыбался. Арчи лежал у него на коленях и иногда с какой-то собачьей грустью лизал ему нос, щеки, уши. «Откуда же там, в коридоре, эта коробочка?» - думал Витька.
- Стой, - спохватился вдруг Витя, - а где же дед-то?
Арчи виновато прижал уши, поднял на хозяина влажные глаза и грустно уронил голову на лапы…
Raider
