Был вечер. Но ещё не слишком темно. Я шёл по тротуару вдоль деревянного забора. В кармане курточки бренчали ключи, под ногами шелестел мусор. Через проломы в заборе донеслись какие-то вопли и хохот. Спешить мне, как обычно, было некуда, поэтому нет ничего удивительного в том, что я решил подойти и узнать в чём там дело. Просунув голову сквозь дыру в заборе, я никого не увидел, только заброшенную стройку. Орали оттуда.
Строительство здесь начали лет десять назад, закончили – лет восемь уже, наверно. Какой-то спорткомплекс решили, должно быть, строить и, как у нас водится, оставили всё недоделанным. Кто-то считает, что из-за нехватки денег. Но мне – да и не только мне – сдаётся не только поэтому. Говорят, раньше кладбище здесь на этом месте было. Не знаю, конечно, виновато оно тут или нет, однако слишком часто во время происходили несчастные случаи. Обычно, со смертельным исходом. Тут я ничего не выдумываю – мой дядя работал тогда на стройке монтажником. Как он рассказывал, вся эта фигня началась, когда начали рыть котлован. Ковш экскаватора вместе с землёй, почти каждый раз вытаскивал на свет старые полусгнившие кости. Рабочие скидывали их потом в грузовик, который ехал на свалку, чтобы там, как говорил дядя: «избавиться от мёртвого груза».
Я снова прислушался, собравшись лезть в дыру, но тут чья-то рука ухватилась за мой воротник.
- Стоять, нахуй! – Это был Витька Потапенко, мой бывший одноклассник.
- Псих! Так и до инфаркта недолго. – От неожиданности я чуть не вздрогнул, блядь.
- Здарова хуль!
- Здоров, здоров…
Мы обменялись рукопожатиями.
- Чо, Димон, небось, в штаны насрал? – он заржал этаким лошадиным смехом.
- Да пошёл ты, - беззлобно ответил я. Ничего смешного в Витькиных шутках я обычно не находил. Ещё в школе к нему привязалось прозвище «Плоский». За его дебильные приколы, естественно, потому-что больше ничего плоского в нём не было. Наоборот, весил Витька килограммов сто, не меньше.
- Чё ты тут ходишь? – спросил Витька. – Ты что, ёбнутый?
- А что ты во мне ёбнутого увидел? – ответил я, прищурившись. – Я просто тут шёл, услышал какие-то вопли и решил разобраться в чём дело. Что тут странного?
- Ты прав, - Витька смутился. – Есть курить, нахуй?
- Нет, - соврал я, мне не хотелось тратить время на курение с Витькой, а хотелось поскорее разузнать, что за шум доносится со стройки.
В общем, недолго думая, мы нырнули в дыру в заборе. Этот жирный ублюдок Витька даже застрял там немного. Покряхтел, пукнул и высвободился. Мы не спеша двигались по заваленному всякой строительной хуйнёй двору перед стройкой, приближаясь туда, где, по моему мнению, мог находиться источник голосов.
- Вот это да! Ахуеть! Зырь! – голос Витьки звенел от восторга.
Я немедленно обернулся. Придурок держал в руке грязный гнилой череп и довольно смеялся.
- Где ты нашёл эту дрянь? – спросил я.
- Да здесь, нахуй, в ямке лежал! Пиздатая черепуга! Я пепельницу сделаю из этой хуйни! А-ха-ха-ха!
- Выкинь его!
- Ага. Щас! – Потапенко не только не послушался меня, но и начал пританцовывать с черепом в руке и, разве что не целоваться с ним.
- Ты не понимаешь, это же похороненный человек. Может, это даже твой дед! Или бабка.
- Хуй в ноздрю! Мои дед с бабкой на Украине живут. Я у них этим летом был.
Плоский засунул в кулёк свою идиотскую находку, и мы двинулись дальше. Ступив в темноту и холод недостроенного бассейна, мы услышали что звуки и крики стали как-будто более явными, чёткими. Из-за угла на противоположную стену падали отблески огня, плясали какие-то тени. Я осторожно заглянул за поворот и буквально остолбенел. Рядом шумно вздохнул Витька. Ничего более ужасного омерзительно и вызывающего рвотные спазмы чудовищной силы мне видеть не приходилось.
В большой комнате засранной до безобразие комнате горел костёр, сделанный из автомобильной покрышки. И ебались бомжи. Их было много и все они ебались со своими бомжихами, отвратными бородавчатыми алкашками. Они кряхтели, похохатывали и издавали разные мерзкие звуки. Мне стало очень страшно, что они могут нас увидеть и убить. Или ещё что похуже.
- Пошли быстрей отсюда! – прошептал я.
- Подожди! Я должен заснять это на сотик! Вот смеху-то будет в училище!
- Идём… идиот! – я начал тянуть его за рукав.
Внезапно началось это. Из всех щелей, ям и трещин полезли мертвецы! Настоящие, ебать их в сраку, трупаки. Скелеты начали набрасываться на неожидавших такого поворота бомжар. Начали драть их на куски и сосать кровь из глоток. Какой же тут поднялся вой! Даже Витька понял, что надо делать ноги, то бишь сьёбываться нахуй. Тут самый здоровенный скелет, отбросив в сторону бородатую голову бродяги, показал на нас с Витькой своим корявым пальцем. Вся нечисть, как по команде повернулись к нам и в следующую секунду побежали в нашу сторону.
Как же мы бежали! Как мы бежали, блядь! Я первым выбрался из-за забора на улицу.
- Витька, давай блядь! – крикнул я.
Потапенко прыгнул вслед за мной, дёрнулся и застрял нахуй.
- Возьми пакет! – крикнул он мне.
Я взял у него кулёк и начал помогать ему вырваться. Безуспешно. Витька застрял в проёме, как ключ в сломанном замке. Ни туда и ни сюда. Тут он поднатужился, взвыл и начал протискиваться сантиметр за сантиметром…
Он не успел. Две чудовищные руки схватили Витьку за голову, сдавив с обеих сторон. Он очень испуганно заверещал. Из глаз и носа Потапенко побежала кровь. Рывок. Витька исчез в проёме. Я успел заметить, как его затягивает куда-то под землю.
Я со всех ног бросился бежать в сторону дома. Только возле своего подъезда до меня дошло, что я всё ещё держу в руках кулёк с черепом. Внезапно в пакете почувствовалось шевеление. Волосы зашевелились на моей голове, но я всё-таки развернул кулёк. Казалось, будто череп смотрит на меня и улыбается. А потом из его челюстей раздался глухой мёртвый голос. Он сказал всего одну фразу: «Один год до Конца».
Я не помню, как оказался дома, не помню, куда и когда подевал череп. Мама долго отпаивала меня чаем с молоком.
