Девушка сидела на гладком отполированном морем камне, опустив босые ноги в ласковую теплую воду, и смотрела вдаль. Ветер трепал ее темные, длинные волосы и разбрасывал по плечам. Изредка, становясь сильнее, ветер надувал пузырем рубаху из белого шелка и кидался волнами на камень, пытаясь достать и измочить высоко закатанные штаны и короткий меч, лежащий на коленях у хозяйки.
— Дайна, — на берегу показался мужчина. Он тоже был бос, из одежды на нем были только выше колен обрезанные брюки, все остальное тело покрывал загар, и на его фоне светлые, выгоревшие на солнце почти до белизны волосы казались еще белее.
Девушка не обернулась, она по-прежнему смотрела на горизонт, точно не слыша, и в глазах ее переливалась синева.
— Дайна, — еще громче позвал мужчина, женщина вздохнула, при этом ее прежде расправленные плечи поникли, и повернулась на голос. Волны, наконец, добрались до отворотов ее штанин, но она не обратила на это никакого внимания.
— Что нужно тебе, Герк?
— Я беспокоился.
— Глупости, о чем можно беспокоиться на этом острове? На этом до тошноты спокойном острове. Проклятом острове!
— Проклятом? Ты говоришь это так, словно ненавидишь его?
— Да, ненавижу, и ты это знаешь.
— Глупости, обычная блажь. И зачем, скажи на милость, у тебя меч? Ты же знаешь, что оружие здесь не носят.
— Герк, понимаешь, когда я сижу вот так на камне, смотрю в море и чувствую под рукой рукоять клинка, мне начинает казаться, что я где-то там за горизонтом, на огромном трехмачтовом паруснике. Волны кидают мне брызги в лицо, солнце окрашивает паруса в цвет крови, и на горизонте показывается пиратский корабль. Что-то возбужденно кричит капитан. Матросы из толпы ублюдков превращаются в единое живое существо, каждая часть которого, подчиняясь общему разуму, знает свое место. А потом раздается залп пушек, все покрывает дым и вот уже абордажные крючья цепляют чужие борта. А дальше...
— Дайна!
— Что Дайна? Разве ты не помнишь, как вскипает кровь и как уходит страх? Время растягивается, каждое движение становится плавным и невесомым! Ладно, оставим море, но разве можно выбросить из памяти небо и звенящие крылья дракона, закрывающие его. Это так красиво, что забываешь, что пришел лишь затем, чтобы убить эту красоту.
— Да, а красота обычно плюется огнем и норовит тебя сожрать. А победив, потом месяц отлеживаешься на койке в захудалой харчевне, и тело просит об одном — чтобы ты взял и прервал его страдания.
— Но разве это не стоит того?
— Посмотри вокруг — вот это красота! Это рай! Золотой песок, настоящий золотой, галька вперемешку с драгоценными камнями. Райские птицы поют в лесах, а из ручьев течет живая вода. Тут никто не умирает, не болеет и не голодает. Здесь не убивают и не калечат, тут все полно любви.
— Да, и это все можно взять, только протяни руку.
— Именно! Помнишь, сколько мы искали этот остров? Сколько пролили за него своей и чужой крови? Как едва не погибли, но все же смогли, все же пробились сюда. Мы герои!
— Нет, мы обычные искатели приключений. Смотри, Герк, у тебя начал появляться животик от сытной жизни.
— И что же с того, что в этом плохого?
— Да нет, наверное, ничего. Только и героического в этом ничего нет.
— Я тебя не понимаю.
— Подумай, мы сидим здесь, слушаем песни эльфов, пьем, едим, а там — в большом мире: драконы выжигают деревни, чума выедает целые страны, вампиры вылезают по ночам из могил и пираты грабят корабли. Там боль и страх, там ждут героев.
— Да, ждут, и забывают о них, едва миновала опасность.
— Неправда. Помнишь глаза спасенных нами, мы остались там навсегда. Помнишь ту девчушку, что мы спасли от дракона последней?
— Очень хорошо помню, ее отцу нечем было заплатить нам.
— И он принес цветущую ветвь из своего сада. Тогда я впервые почувствовала, что сделала что-то действительно достойное.
— А я слышал, как урчит у тебя в животе от голода.
— Я не помню о голоде, но ветвь буду помнить всегда.
— Ветвь, герои, ты же рвалась сюда точно так же, как и я. Помнишь, как нам говорили — только настоящие герои могут найти этот остров. А тот старик волшебник — Суйдак, он был одним из самых великих, разве ты не веришь его словам?
— Смотря что считать правдой.
— А легендарные герои, которых мы повстречали тут, разве не лучшее доказательство? Вспомни, как ты стояла, раскрыв рот, и смотрела на Юрда Великого и на Марна Истребителя драконов, которые вытащили нас из воды. Волны выбрасывали на песок обломки нашего корабля, а мы завороженно смотрели на людей, которых видели лишь на портретах в замках королей и о которых читали в книгах. И которые умерли, как предполагалось, несколько веков назад.
- Да, все так. Но теперь, теперь они так же, как мы — пьют, едят, веселятся. Теперь Юрд не бьется с магами и некромантами, а Марн не спасает людей от драконов. В них не осталось ничего великого. Я бы предпочла, чтобы они умерли.
— Ты жестока, по-моему, они, как и мы, заслужили отдых.
— Вечный отдых хуже, чем смерть.
— Пусть будет так, считай, что мы утонули со всей командой, когда разбился корабль, и теперь пребываем в раю.
— В аду, — Дайна погладила оружие ладонью, — я часто вспоминаю тех людей, что плыли вместе с нами на корабле. Они не были героями, и если мы надеялись, что остров нас примет, у них такой надежды не было. Они не знали, что мы используем их, что мы их попросту приносим в жертву.
— Это не так.
— Разве?
— Знаешь, единственная неприятность на острове — это ты. И какая на тебя нашла дурь, пару дней назад ты веселилась со всеми. Может, тебе надоел твой эльфийский красавчик, или ты меня ревнуешь?
Дайна скривила губы в усмешке, и Герк вдруг подумал о том, что помнит это выражение на ее лице: так воительница всегда усмехалась перед битвой или дракой. Воспоминание задело в нем какую-то струну, и она болью отозвалась в его душе, вдруг напомнив ему о чем-то далеком и сладостном. Он и забыл, какой сладостной бывает боль. И это очень напугало Герка. Мужчине на мгновение показалось, что все вокруг поблекло, песок потускнел и покрылся коркой старой запекшийся крови, блеск драгоценных камней сделался холодным, а от леса потянуло трупным запахом, но он прогнал наваждение.
Дайна смотрела на него, широко раскрыв глаза:
— Ты увидел, ты почувствовал, — девушка старалась встретиться с ним взглядом, но Герк отводил глаза.
— Пусть, пусть почувствовал, но даже если все это обман, Дайна, я хочу навечно обманываться. Мы так долго живем тут, и ничего плохого никогда не случалось.
— Слишком долго мы тут живем, как ты думаешь — прошли года, века, минуты?
— Какая разница, тут великолепно. Я всегда мечтал именно о таком острове.
— И я мечтала, но это была лишь мечта.
— Так что случилось?
— Я вдруг осознала, что не могу писать стихов, ни разу ни одна строчка не пришла ко мне на этом клочке суши. Точно душа моя ослепла и тогда я начала думать, смотреть, чувствовать, вырываясь из сытой полудремы, как из могилы, куда меня закопали живой, приняв мой сон за маску смерти. И то, что я увидела, Герк, напугало меня. Может, твое счастье, что ты не видишь, точнее, не хочешь видеть. Я ухожу.
— Как?!! — мужчина обвел рукой горизонт. — Кругом море!
— Ты помнишь алмазного дракона?
— Да, я думал, нам тогда настал конец. Эта тварь огрела меня хвостом, а когда я пришел в себя, мы уже находились в деревне, и ты рассказывала, что уничтожила его.
— Да, мы победили, только я не убивала дракона. Когда он схватил меня и потащил в пасть, я заметила чешуйку с именем на его шее. Такая чешуйка есть у каждого дракона, только найти ее сложно, почти невозможно. Мне повезло. Смертный, знающий имя дракона, может им управлять. Я заставила тварь убраться прочь от людских поселений и взяла с дракона клятву, что питаться он будет лишь животными. Теперь призову его сюда.
— Он не услышит.
— Посмотрим.
— Он не сможет пробиться на этот остров.
— Вот и проверим, какой из дракона герой.
— Ты не сделаешь этого, — мужчина схватил Дайну за плечи и встряхнул, — я не отпущу тебя, мы ведь всегда были вместе!
— Вот давай, и уйдем отсюда вместе!
— Нет!!!
— Что тебе в это острове? Любовь пресна, когда податлива, радость без примеси грусти суха, изобилие без страха перед голодом омерзительно. Герои, переставшие спасать мир, но упивающиеся своим прежним героизмом, напоминают мне мертвых шутов.
— Я буду всегда жалеть о том, что ушел.
— Тогда прощай! — Дайна что-то прокричала в небо, Герк и не старался запомнить, что.
Сначала ничего не происходило, волны лениво бились о камни, гладя золото и ракушки, затем стало холодно, и, прежде чем показался дракон, Герк почувствовал его приближение. Точка, появившаяся на горизонте, с каждым ударом сердца становилась все больше. И вскоре стало видно, как перепончатые крылья бьют воздух, а огромный покрытый шипами хвост в ярости колотит облака. Дракон напоминал рассвирепевшую большую кошку. Герк медленно, завороженно отступал.
— Пойдем со мной! — Дайна протянула мужчине руку. — Пойдем.
Он молча покачал головой и закрыл глаза, потому что рядом с драконом остров начал казаться каким-то маленьким и ненастоящим. Дайна поцеловала друга в закрытые веки и подошла к дракону.
— Отнеси меня к Суйдаку.
— Зачем?
— Какая тебе разница?
— Никакой, — дракон дыхнул на Дайну дымом из пасти, — ты удивляешь меня, женщина.
— Я сама себя удивляю.
***
Старый волшебник сидел в своем саду, на его коленях лежала толстая книга, но маг не читал ее, он смотрел на розы. Эти цветы старик выращивал сам, без помощи магии, всю весну и все лето, до самых холодов, копаясь в земле, поливая, пересаживая, подкармливая.
Когда над садом завис дракон, волшебник в первую очередь испугался за цветы, но монстр не стал опускаться: как только с его спины на землю спрыгнула девушка, он поднялся высоко в небо и полетел на юг. Волшебник улыбнулся:
— Дайна.
— Суйдак, мы нашли твой проклятый остров.
— Я не сомневался в этом. Но вот то, что ты вернулась оттуда, меня удивляет. А где Герк?
— Он остался. А я пришла убить тебя.
— Если ты меня убьешь — остров исчезнет. Подумай о тех, кто радуется жизни на нем, они могут не пережить потерю мечты. К тому же, в чем я виноват перед тобою?
— Ты создал это проклятое место, ты заставил героев искать его, ведь кто же не захочет подтвердить истинным подвигом свое геройство. Ты...
— Да, это так.
— Зачем?!!
— А в чем, собственно, дело? Я никому не причинил вреда. Да, мне доставляет радость осознавать, что я придумал совершенную ловушку для героев, что я сделал что-то такое, чего они не могут преодолеть. И это доказывает лишь то, что все, что они совершали прежде, просто жалкий замах на Великое, а на самом деле лишь попытка стать богаче, знаменитее и удобрить свое тщеславие. Не проникновение на остров подтверждение геройства, а бегство с него. Уход от спокойной, сытной кормушки. Ты все еще собираешься убить меня?
Дайна покачала головой и опустилась на скамью рядом с магом.
— Как же все грустно.
— Почему?
— Все они — лишь подделка, как и остров, на котором живут.
— Да так, но героев не может быть очень много.
— Выходит, я — герой?
— Выходит, так.
— А до меня были такие, кто выбрался с острова?
— Да, двое. Сойк — ты, наверное, о таком даже и не слыхала, хотя подвигов он совершил столько, что на троих искателей приключений будет великовато, но он не любил громкого голоса славы. Он уплыл с острова на ките, как только понял всю ненужность своего существования. А второго зовут Арх, он прожил на острове всего пару месяцев. А затем поймал крылатого коня — они водятся в тех местах в изобилии, ты должна была видеть их.
— Да, и они там самые прекрасные творения. Даже когда я увидела остров таким, каким он является на самом деле, крылатые кони не утратили своей красоты и величия.
— Потому что они настоящие, я не сотворил их, я просто попросил это племя жить на острове, как бы напоминая людям об истинной красоте и давая возможность для бегства. Но только Арх воспользовался моей подсказкой.
— Как он так быстро обо всем догадался?
— А он и не попадал в ловушку. Я просто не знал, что предложить этому человеку, потому что Арх сам не знает, чего хочет. Он и героем стал только потому, что ищет смысл жизни. До сих пор не успокоился, так и бродит по дорогам, меняя города и страны, преодолевая опасности и снимая проклятия с других, не ведая, как избавится от своего. Хотя на самом деле на него никто ничего не накладывал.
Дайна рассмеялась и встала.
— Куда ты теперь?
— В мире так много зла, боюсь, что его не искоренят без моей помощи. К тому же нужно найти этого Арха, я не привыкла путешествовать одна, а с этим парнем скучно не будет.
Волшебник покинул скамью, поднял с земли садовые ножницы, и, срезав с куста самую красивую розу, протянул девушке...
(с) Н.Маркелова
