Что-то я не вижу на улицах детей, катающихся на санках. Хотя в этом году и снега много, и мороз имеется... Странно.
В моем, уже довольно далеком, детстве санки были вещью абсолютно необходимой. Просто даже обязательной. Но где их взять? Не знаю, выпускала ли вообще тогда наша промышленность такой товар. Вероятнее всего, выпускала. Но до нашей улицы санки как-то не доезжали.
У кого-то оставались еще старые, родительские санки. Но таких счастливцев было чрезвычайно мало. Война, оккупация или эвакуация... До санок ли?
Ну и что делать?
Как что делать? Конечно санки! Вот мы и мастерили их, кто как мог. Причем, действительно готовили сани летом. На каникулах.
Какой материал наиболее необходим для такого производства? Конечно, дерево. То есть, доски. Где их взять? На стройке. Вернее, не на самой стройке, а от забора, ее ограждавшего.
Но... Дело в том, что это был не простой забор.
В дом, стоявший как раз напротив нашего дома, угодила бомба. И, наверное, не одна, ибо был он сильно-сильно разрушен. Что, кстати, не мешало нам излазить развалины вдоль и поперек. Но это другая история. А моя начинается с того, что дом стали отстраивать. И делали это пленные немцы и румыны. Их привозили по утрам на крытых машинах. Под охраной наших бойцов, конечно. Машины заезжали в ворота за дощатым забором. Когда ворота открывались, было видно, что за наружным забором есть еще один, внутренний из колючей проволоки. И вышки имелись. С автоматчиками.
Вечером пленных увозили. Соответственно уходила и охрана. Оставалось только несколько сторожей с двустволками. Как выяснилось, двустволки были заряжены солью.
Но выяснить это пришлось в процессе отступления от забора с выдранной доской в руках. Мало не показалось. Хотя сторож, в общем-то, промазал. Пострадала только небольшая часть ягодицы и икра. Ну, и штаны, естественно.
Родители днем были на работе. Но вечером-то они придут! И что увидят? Разодранные на заду короткие штаны – длинных у меня еще не было! – и приличные ссадины на икре. Икру я смазал йодом... Нет, сначала я, по совету опытных в этом деле ребят со двора, долго вымачивался в горячей воде. Отдельно, простите, попу, отдельно ногу. Пекло сначала неимоверно. Потом, вроде, полегчало... Часа через два.
Итак, икру я смазал йодом. Тоже пекло, но много-много слабей. Ту же операцию проделал с ягодицей. Опять испытания!
А штаны? Штаны я зашил!
Увы! Мама, придя с работы, сразу обратила внимание на плохо зашитые коричневыми нитками синие штаны.
– Опять? – спросила она, имея в виду, что это уже третьи штаны за последний месяц. О худшем она, пока, не догадывалась.
Я потупился и начал ковырять сандаликом пол.
– А что у тебя с ногой?
– Поцарапался...
Тут полагалось зареветь, чтоб мама пожалела и прекратила допрос. Но взрослые не ревут, а я этой осенью уже собирался, правда, неохотно, идти в первый класс. Так что пришлось терпеливо выслушать все мамины упреки.
Но тут пришел папа. Естественно, кроме того, что я порвал новые штаны и разодрал ногу, он узнал еще и о том, что мало и плохо занимается моим воспитанием. Конечно, ничего нового.
Выпустив пар, мама решила зашить «по-человечески» мои штаны и потребовала их снять. Я же настаивал на том, чтоб текущий ремонт был произведен прямо на мне. Мама принялась стягивать с меня штаны, а я сопротивлялся. На шум вышел из второй комнаты папа. Как раз в это время мама заметила огромное коричневое пятно у меня на попе. Йод-то я мазал щедро.
– Что это? – схватилась она за сердце.
Папа подошел, папа посмотрел, папа подал мне знак молчать.
– Опять футбол? – громко спросил он.
Я кивнул...
– Ивушка! Поставь чайник! – попросил папа. Мама ушла на кухню.
– Кто? – спросил папа.
– Сторож...
– Где?
– На стройке напротив...
– За что?
– За доску.
– Зачем тебе доска?
– Для санок...
Папа порылся в стенном шкафу, достал молоток и гвозди и велел мне принести доску. Я принес ее с чердака.
– Пошли! – сказал папа.
Подойдя к воротам стройки, папа постучал. Через некоторое время показался тот самый сторож.
– Мой сын взял без спроса доску и сейчас прибьет ее на место! – сообщил папа. И добавил: – Если ты еще раз выстрелишь в ребенка, убью! – и показал сторожу наградной «Вальтер», к которому, если честно, я уже давно подбирался.
Сторож хотел, наверное, что-то сказать, но не мог и только глотал и глотал слюну.
– Пошли! – сказал папа.
Мы нашли место, где была оторвана доска, и я, кое-как, стал ее прибивать. Снизу еще, несмотря на то, что я пару раз «промазал» по пальцам, как-то получилось. А сверху...
– Я не достаю! – сообщил папе, надеясь на амнистию.
– Стань на табуретку! – посоветовал он.
– Тут нет...
– Возьми дома.
И я еще потащился домой за табуреткой...
– Будет тебе урок! – сказал папа, когда доска была кое-как прибита.
– Если бы у меня были санки, не понадобился бы твой урок! – буркнул я.
Папа промолчал.
Прошел месяц, другой, третий...
В ноябре пошел снег. Нет, не тот, первый, который тут же тает. А настоящий, густой и глубокий. Все вытащили свои санки и катались со смехом и визгом. Они разгонялись от угла, вспрыгивали в сани и катились, катились, катились аж до бани. А я стоял у ворот и мечтал, что кто-то даст покататься. И вдруг увидел папу. Он шел по Новиковскому мосту и тащил на веревочке санки. Настоящие заводские!
– На! – сказал папа и протянул мне веревочку.
Я много в жизни получал подарков. Так уж вышло. Но этот, наверное, был один из самых дорогих душе моей.
А планочки на тех санках были ярко-ярко-зеленные!
© albir
