Москва издавна славилась и в то же время вызывала насмешки своей чрезмерной самовлюбленностью. Москвичи до сих пор, хотя с присоединением города к мировой культуре теряет почву преувеличенно высокое мнение о силе и значении родного города, уверены в глубине души, что едва ли сыщется другая «столица, как Москва»... Со времен Фамусова и до наших дней тянется уверенность, что Москва все говорит и делает все как-то по-особому, по-своему, и даже одной оригинальностью своей выдается среди всех прочих городов мира...
Не учитывая этого патриотичнаго хвастовства, мы не поймем многаго в психологии коренного москвича. Уважение и любовь к родному городу особенно сильны в тех слоях населения, которых слабо или даже вовсе не задевает экономическое и идейное развитие города, для которых жизнь остается неподвижной и одинаково удобной как в нынешния, так и в прежния времена. К этой касте фанатиков родного города почти целиком примыкают мелкие лавочники, средние домовладельцы глухих частей Москвы, духовенство, старое чиновничество. Их любовь к Москве базируется не на личной привязанности, не на долголетней привычке к городу, а на теоретических, подчас даже отвлеченных соображениях.
«Москва больше, богаче всех русских городов. Петербург полон чиновников, а Москва — капитала. На капитале же зиждется благосостояние государства. Петербург болтает, Москва дело делает. Существует она уже много веков, от нея пошла вся русская земля. Петербург — немецкий город, Москва — русский. Петербург на народныя, на крестьянския деньги живет, Москва — на свои, торговыя. Москва благочестивее всех городов...»
Такия соображения выскажет вам любой москвич-старожил. Особенно интересный тип ветхаго москвофила встречается среди маленьких городских людей: чинных ремесленников, крошечных домовладельцев окрайн, патриархальных торговых служащих. Они помнят течение городской жизни за 30-40 лет, знают биографии и всю подноготную ВСЕХ выдающихся москвичей прошлаго и настоящаго. Охотно разскажут, кто на ком женат, как живет, как идут дела, каков человек. Словно щеголяя знаниями и близостью, никого не называют по фамилии или званию, а обязательно полным титулом — «Городской голова Николай Александрович Алексеев», «покойный благодетель Козьма Терентьевич Солдатенков» и т. д. Такие всеведущие граждане — остаток былых времен, когда жизнь была менее сложна и не трудно было, при желании, быть в курсе всего совершающагося.
Нередок в Москве и более интеллигентный тип старожила фанатика родного города. Такие старички из архивов, из учебных заведений и любители из купечества являются живой летописью Москвы. Страстно влюбленные в старину, большие знатоки старой Москвы, они наизусть знают, — как и когда менялся вид города, как заводились трамваи, водопровод, как рос город. Такие археологические старички — сущая находка для каждаго желающаго ознакомиться с недавним прошлым Москвы. Безкорыстно любя славу родной Москвы, они никогда не преувеличивают и не фантазируют. Этот тип человека, для котораго город так же близок и интересен, как и свой собственный дом, свое жилище, заметно вымирает с переходом московской жизни на напряженный деловой лад.
Также вымирают и многие другие типы и профессии, любопытные остатки старой Москвы, держащиеся еще там, где жизнь не успела модернизоваться. Представители этих профессий еще существуют в глухих частях Москвы, население которых опаздывает в сравнении с центром на 20 и 30 лет, до сих пор живет в одно- и двухэтажных домиках, не знает мощеных улиц, электричества, канализации, водопровода, трамваев, газа, не нуждается в газетах...
Из статьи Г.Василича "Улицы и люди современной Москвы". 1912 год.
