- Учитывая ваш богатый опыт, отличное образование и умение находить общий язык с людьми, мы можем предложить вам… – кадровик пошелестел бумагами, затем прищурился в экран терминала, – должность исполнительного директора деревообрабатывающего комбината, штат из восьми человек, включая вас. Или начальника комиссии по градостроительству Санкт-Петербурга. Еще у нас есть вакансии в налоговой инспекции, полиции внеземных миграций, но только бумажная работа, с вашим здоровьем, к сожалению, оперативная деятельность противопоказана. Как вам, Андрей Андреевич?
Андрей Андреевич Васнецов поерзал в неудобном кресле посетителя и сказал:
- Нет ли чего-нибудь более активного, что ли? Зарплата меня особенно не интересует. Вы же знаете, космонавтам во время службы некуда тратить деньги, так что на старость у меня отложено.
Кадровик пожал плечами и продолжил зачитывать:
- Ну, если так… Дворником не хотите? Шучу, шучу, для этого роботы есть. Директор федеральной гостиницы? Начальник отдела автоматизированных систем морского порта? Нет? Хм, есть еще вакансии в службе спасения. Или вот учитель в школу, но вам, как я понимаю…
- Учитель? – Андрей Андреевич вскинул брови. – А почему бы и нет? Давайте попробуем.
- Вот и славно, – обрадовался кадровик, кажется, не особенно удивленный выбором посетителя, – Получите направление и можете обращаться в любую школу недалеко от вашего места жительства, практически в любой из них есть свободные места. Удачи на новом поприще!
***
Ковыляя потихоньку по зеленой аллее до магазина, Васнецов старался понять мотивы своего выбора. Почему именно учитель? Почему именно школа? Профессиональная привычка анализировать свои поступки частенько не давала покоя, но всегда приводила к положительным результатам – там, где обычный человек борется с неврозами и нуждается в помощи психотерапевта, космонавт сам себе доктор.
Когда более полувека не видел обычной, как ее еще называют – «гражданской» жизни, освоиться довольно трудно. Без выправки, без мундира, без четких команд, без своего корабля, в конце концов, чувствуешь себя осиротевшим, брошенным. Начисто отсутствует желание говорить с кем-либо, ведь ты приучен к долгому, иногда многолетнему одиночеству разведывательной экспедиции. А с людьми, современными людьми, старому космонавту говорить не о чем. Их интересы, их жизнь, их правила, их общество – далеко впереди, или позади. Смотря, какую точку наблюдения выбрать. Скорее даже, они живут в параллельном мире.
Вот уже полгода Васнецов, выброшенный в этот параллельный мир, несмотря на долгий реабилитационный курс, не мог найти себя, влиться, ощутить свое место. Будучи человеком сильной воли, не привыкшим сдаваться в борьбе, он искал выход из ситуации, и, похоже, нашел.
Дети! Именно дети, общение с ними поможет нащупать пульс этого чуждого мира. Ведь ему, несмотря на полученные в последнем полете почти смертельные травмы, еще предстоит жить в этом мире лет тридцать, как минимум, а может и все пятьдесят. И он сможет справиться с этим, черт возьми, ведь высадиться на Ганимед было во сто крат сложнее.
Итак, решение он принял верное, теперь посмотрим, что будет дальше. Возможно, удастся даже разобраться с главным вопросом, который возник у Васнецова после выхода в запас – почему люди на Земле стали такими слизняками??
***
- Ваше направление, пожалуйста? – директриса школы номер триста восемь, очаровательная женщина неопределенного возраста лучезарно улыбнулась. Васнецов выбросил в эфир шифрованный пакет, полученный в городском отделе кадров, убедился в доставке на школьный терминал, и улыбнулся в ответ. Наверное, получилось кривовато.
- Ого, какой послужной список! – восхитилась директриса, – Таких заслуженных людей очень трудно заполучить в учителя! Первая одиночная высадка на Ио, первая одиночная высадка на Ганимед, вторая экспедиция к Венере, строительство Меркурианских поселений, терраформирование Луны. Похоже, вы успели принять участие во всех крупных космических проектах, может, за исключением Марсианских. Нашей школе, очевидно, сильно повезло. Особенно если учесть, что ежегодно количество учащихся возрастает в среднем на пять процентов, и мы испытываем некоторую нехватку в квалифицированных преподавателях. И нам как раз требуется учитель Основ Безопасности Жизнедеятельности, вы прекрасно подходите. Сначала будет обычная нагрузка, потом, если все пойдет успешно, полуторная.
- Я согласен, когда приступать? – прервал поток восторгов Андрей Андреевич.
- Да когда угодно, хоть на следующей неделе. Сейчас сетку занятий перестроим, и можете начинать. Учебные материалы доступны на нашем сервере, время на подготовку есть. Вот ваш логин и пароль, оставьте, пожалуйста, вашу цифровую подпись… Спасибо! До встречи!
***
Когда Андрей Андреевич подошел к двери класса, он вдруг ощутил сильное волнение. Невероятно, но так сильно он не переживал даже при первом своем самостоятельном полете. В чем же дело?
Вспомнились свои школьные годы, которые были весьма непростыми, причем, как сейчас становилось понятно, даже не столько для детей, сколько для преподавателей. Дети, к сожалению, в основном несносны, часто опасны и почти всегда крайне жестоки. Для того чтобы стать для них Учителем – именно так, с большой буквы – надо быть не просто профессионалом-педагогом, нужно еще и очень любить детей. Они это чувствуют сразу. А в себе никакой любви Андрей Андреевич не наблюдал, во всяком случае, пока.
Со сдержанным тревожным вздохом он толкнул дверь и вошел в класс, ожидая услышать, как в детстве, вопли, крики, свист, грохот и гром. В общем, нормальную детскую суету во время перемены. Его встретила тишина. Двадцать пятиклашек, а Васнецов отлично помнил, что они всегда самые активные и шумные, тихонько сидели за партами, каждый на своем месте, о чем сообщил компьютер. Не шумели и занимались! Сами! Они читали учебник! Без понуканий и угрозы нашлепать двоек на весь дневник!
Надо сказать, это выбило начинающего учителя из колеи значительно сильнее, чем мог бы, скажем, кавардак в классе, который он помнил из своего детства. Дети, завидев учителя, аккуратно и без шума встали, каждый улыбаясь, будто в сорок четыре зуба, вместо положенных природой тридцати двух. Хором, очень слаженно, они поприветствовали его:
- Доброе утро!
Васнецов пару раз растерянно моргнул, потом справился с собой:
- Доброе утро, дети. Прошу садиться, – и прошел к своему столу. Небрежно бросил планшет, приставил к стене трость и медленно, чтобы не тревожить ногу, опустился в кресло.
В классе было тихо. Все дети, не отвлекаясь на ворон в окнах, смотрели на него, и Васнецов ощутил, как его начинает немножко колотить. Непонятно от чего, от страха ли, от нервов, или от неправильности происходящего. Все должно было быть не так. Уж лучше еще разок слетать на Меркурий и опять упасть в свинцовое озеро, ей-богу.
- Как вы уже, наверное, знаете, – начал вступительную речь Васнецов, – я ваш новый учитель по ОБЖ, Андрей Андреевич Васнецов, космонавт в отставке. Ваши личные дела я уже изучил, потому представляться не нужно. Давайте приступим к уроку. Но, вопреки традиции, я бы хотел начать с вопросов. Есть ли у вас какие-то вопросы ко мне? Да, Иваненко, слушаю вас.
Иваненко Лиза, черноволосая и кругленькая как колобок девочка, поднялась со своего места и спросила:
- Скажите, Андрей Андреевич, зачем мы изучаем этот предмет? Мы тут успели пролистать учебник и поняли, что в нем содержится совершенно бесполезная нам информация.
- Совершенно бесполезной информации не бывает, Лиза, – возразил Васнецов, – Особенно, если она касается безопасности. Я понимаю, что ты имела в виду. Тихая и спокойная Земля не знала серьезных потрясений, даже стихий, уже почти тридцать лет. Ты ведь об этом? Тогда зачем вам нужно знать, как себя вести в случае наводнения, химической атаки, атомного взрыва? Как оказывать первую помощь пострадавшему, как выжить в лесу, если угораздило заблудиться. Начнем хотя бы с того, что кроме Земли, люди живут и на других планетах. А там вовсе не так безопасно как здесь. До сих пор речь идет не о комфортном проживании, а скорее о выживании в экстремальных, практически смертельных условиях. Даже старушка Луна, терраформированная. – Тут учитель взмахнул рукой и посреди класса во всем своем желтом, синем и зеленом великолепии предстала вечная спутница Земли, красавица Луна, – Представляет собой полное опасностей место, где легко можно распрощаться со здоровьем, а то и жизнью, если не знать, как себя вести в той или иной угрожающей ситуации. И главное! Если не знать, как таких ситуаций избежать. В конце концов, человек может выпасть из окна, «скорая» может задержаться в пути, да много ли всяких неприятностей может случиться…
Я хотел бы, чтобы вы всегда помнили одну вещь, самая большая опасность для человека это он сам.
Андрей Андреевич поднялся с кресла, чтобы дети смогли оценить его фигуру, не старого еще, в принципе, мужчины, только перевалившего через пик зрелости, и уже развалину, израненную и седую, покривевшую на один бок.
- То, что вы видите, есть результат ошибки. Моей собственной ошибки, из-за которой я едва не погиб. Меня, правда, убеждали, что произошел отказ оборудования челнока, и что такое случается нередко, но я уверен, что если бы проверил технику перед вылетом еще раз, то до сих пор бы носил гордое звания космонавта, без приставки «экс». Итак, о чем мы будем с вами говорить на наших занятиях? Согласно плану, я должен буду рассказать вам о том, как не попадать в чрезвычайные ситуации, а так же о том, что необходимо делать, если вам не повезло. Кроме всего прочего, нам предстоит курс гипнолекций, для того чтобы вы были готовы к стрессу в его самом ужасном проявлении…
***
Васнецов остался доволен своим первым уроком. Дети слушали его, кажется, искренне заинтересованно. Это не могло не радовать.
Вечером, сидя в тиши своего кабинета, он в который раз просматривал запись того рокового падения на Каллисто. Вслушивался в ровное гудение двигателей, всматривался в показания датчиков. Он помнил их уже почти наизусть, и слышал, как вскрикнул, будто от боли, первый датчик, тепловой, сообщающий об опасном перегреве контуров магнитной защиты. Он помнил, что тогда подумал – «Меня расплющит как блин». И это могло бы случиться, если бы он, как не раз отрабатывалось на тренировках, не задействовал резервные контуры и не включил личный антигравитатор. Удар вышедшего из повиновения бортового антиграва был силен. Но человек выстоял, хотя и отделался несколькими переломами, сильно ослабленным зрением и звоном в голове. Однако удара этого хватило, чтобы вывести из строя топливный регулятор. Челнок оказался вдруг не в состоянии тормозить, и на невероятной скорости устремился к поверхности Каллисто. Если бы не низкая гравитация и почти полное отсутствие на Каллисто атмосферы, пришлось бы заказывать траурную музыку. Но Васнецов смог перезапустить топливную систему и практически вслепую стартовать программу экстренного торможения. Перегрузки составили порядка двадцати пяти g, но, тем не менее, челнок умудрился упасть на поверхность, миновав ледяные пики и не разрушившись. Не было даже разгерметизации. Правда, челнок погрузился в лед почти на сто метров. Долгие трое суток бессознательного и почти околевшего от холода космонавта выковыривали из этой западни и вот, результатом стала переквалификация в учителя.
Чтобы как-то развеяться, Васнецов решил просмотреть сводку событий за последнее время. Карнавалы в Рио и Вене. Очередной укрощенный ураган. Предотвратили землетрясение в Индонезии, и, как следствие, цунами. Огромные урожаи пшеницы в Сибири и Антарктиде. Запущены новые орбитальные энергетические установки. Колоссальные стада голубых китов сопровождаются автономными пастухами. Коралловые рифы растут…
Воистину, рай на Земле.
Скукота.
***
С тех пор как Васнецов окончил школу, многое изменилось в процессе обучения. Вот взять хотя бы то, что преподаватель сейчас редко работал с несколькими классами одновременно. Раньше, как вспоминалось, учитель физики, рассеянный и патлатый старикан, постоянно путал девятый «а» и девятый «б», не говоря уже о четырех буквах алфавита, встречающихся в восьмых классах. В конце концов, он просто махнул рукой и на оценки, и на журнал. Он просто преподавал, дарил свои знания, и именно за это его любили, и именно поэтому его ученики знали физику.
Теперь же учебный процесс в течение года был построен таким образом, что учитель работал сначала с одним классом, затем начинал «с нуля» с другим классом. На следующий год история повторялась, и Андрей Андреевич находил такой подход разумным – так он мог понять своих учеников гораздо глубже. А, как известно, если поймешь другого человека, значит, поймешь и себя.
Вот уже прошло больше двух месяцев занятий с пятым классом «а», как выяснилось, одним из пяти, организованных буквами алфавита, и подошло время практических занятий. Выделенное под это дело помещение с тренажерами Андрей Андреевич полностью переоборудовал в соответствии с современными, на его взгляд и опыт, стандартами. По его заказу даже доставили антропоморфного во всех отношениях андроида, способного ощущать «дискомфорт». Если говорить обыденным языком – андроид был оснащен практически живыми копиями внутренних органов, и умел чувствовать боль.
- Оказание первой помощи пострадавшему, – начал урок Андрей Андреевич, – есть не только и не столько дело знаний и навыков, сколько дело психологической подготовки. Вы должны не бояться оказывать помощь, и, разумеется, понимать, когда вы сможете ее оказать правильно, а когда лучше не вмешиваться и дождаться прибытия профессионалов.
Обратите внимание на этого андроида. Мы можем запрограммировать его на любую… хм, травму. Запомните, пожалуйста, порядок действий. Итак, первое, что вы должны сделать – оценить состояние пострадавшего и сообщить о происшествии в службу спасения. Что вы должны делать потом? Да, Кирилл.
Кирилл Готовцев, скромный мальчишка, таких в годы детства Васнецова называли ботаниками, быстро затараторил:
- Мы должны получить инструкции от оператора и неукоснительно придерживаться их до прибытия помощи.
- Верно. Итак, приступим. Вы, Кирилл, и начнете. Пожалуйста, выходите на середину.
Андрей Андреевич включил андроида, вывел его на середину комнаты, уложил на специальный стол, и выбрал программу.
- Итак, установка следующая: авария на скоростном транспорте. Пациент без сознания, но дышит. Помните, как поступать в такой ситуации? Замечательно. Будем считать, что службу спасения вы уже вызвали, пострадавшего перенести в безопасное место не представляется возможным. Приступайте, пожалуйста, андроид включен.
Васнецов сделал шаг назад и стартовал программу. Андроид принял исходное положение, закатил глаза, одна нога его в области лодыжки щелкнула и чуть выгнулась, вторая подвернулась, как случается при автомобильной аварии, из правой руки в районе предплечья открылось сильное кровотечение.
Стандартная, в общем-то, задача: оценить общее состояние пациента, остановить кровотечение тугой повязкой, зафиксировать перелом шиной. Ничего особенно сложного. Во всяком случае, так казалось учителю до тех пор, пока Кирилл не увидел струйку крови и не грохнулся в глубокий обморок, а вместе с ним и половина класса. Пока взволнованный учитель проводил «реанимационные» мероприятия с помощью похлопываний по щекам и нашатырного спирта, андроид, разумеется, уже «умер».
- Нда. Именно об этом я и говорил в начале урока. Психологическая готовность оказать помощь стоит на первом месте. Ваш андроид «умер», Готовцев. Что же… Я считаю, что методику проведения занятий стоит изменить.
***
Насколько Васнецов смог понять, ни в одном из методических пособий не говорилось ничего о психологической подготовке учеников. Эта тема там вообще не затрагивалась. Мало того, практическое занятие в общем случае должно было сводиться к показу так называемых «щадящих» слайдов, и работе с древним манекеном, по сути, пластиковой подушкой, имеющей приблизительно человеческие черты. Так что со своим антропоморфным андроидом экс-космонавт, можно сказать, шагнул в область неизведанного.
Пришлось звонить бывшим коллегам из космического центра.
- Александр Федорович, приветствую вас, – поздоровался с начальником отделения психологической подготовки космонавтов Васнецов.
- Андрей Андреевич, давненько не видел вас! Добрый вечер! Как здоровье? Скучаете по работе?
- Конечно, скучаю, вы же знаете, – улыбнулся Васнецов, – но и штаны просто так не просиживаю. Устроился вот учителем в школу.
- Благородное занятие, вы молодец.
- Да, конечно, но есть проблема, как раз по вашему профилю, не проконсультируете? Если не сильно заняты.
- Никаких проблем, Андрей Андреевич! Рассказывайте.
И Васнецов рассказал.
- Я должен спросить, Андрей Андреевич, почему вы считаете, что нет необходимости полностью следовать учебной программе? – поинтересовался психолог.
- Мне кажется, что она составлена людьми далекими от настоящих проблем, – ответил Васнецов, – дети должны быть готовы к тому, что может их ожидать в жизни. А этот учебный план не даст им ровным счетом ничего, если они будут падать в обморок при любой опасности.
- Согласен… Ну, что ж. Тогда вам придется действовать так – работать с каждым учеником лично. Начинать, как водится, с малого. Нет нужды шокировать ребятишек. Обратите внимание на личные качества ребенка, найдите его сильную сторону. У кого-то это может быть усидчивость, у кого-то сила воли, у кого-то хорошая память. Исходя из этого, практические занятия стройте так, чтобы ребенок больше думал, чем чувствовал. Помните, в экстренной ситуации самый большой враг – чувства. Они легко превращаются в панику. Хладнокровие и сосредоточенность, вот что поможет справиться со страхом. Если будут какие-то вопросы, обращайтесь, это очень интересная для меня тема.
- Спасибо, Александр Федорович, буду сообщать о состоянии дел, – поблагодарил Васнецов и отключился.
***
Они катастрофически отставали от графика занятий, но Васнецов все равно переносил курс гипнолекций на более поздний срок. Он работал индивидуально с каждым учеником. Задача оказалась невероятно сложной! Насколько Андрей Андреевич знал, любой человек, это его набор индивидуальных черт, но эти дети… Эти дети оказались буквально калькой друг друга. Все они были послушны, вежливы, старательны в учебе. Будто вышли из одного инкубатора. Они почти не отличались друг от друга характером, лишь только именами и фамилиями, да внешним видом. Это было странно.
Изучая их личные дела, Васнецов обратил внимание, что практически все они не занимаются спортом. То есть, общеразвивающая физкультура – да. Гимнастика и некоторые силовые упражнения, совсем немного – факультативно. Ни вам футбола, ни боевых искусств, ни даже фигурного катания.
Выходя на большой перемене в школьный двор, подышать воздухом да посмотреть на хмурое осеннее небо, Андрей Андреевич заметил, что никто из мальчишек не гоняет мяч, не катается на скейтах, любимой игрушке его детства, даже не дерется! В коридорах спокойно и тихо, никто не бегает, не вопит, не колотит портфелем товарища по башке. И все улыбаются. Искренне, светло, но как-то не так… Нет задора, что ли, сумасшедшинки, неукротимости, свойственной детям. И самое поразительное, такое было везде, не только в школе.
На улицах не было ни пьяных, ни буйных, ни преступников, ни их жертв. Даже неловко как-то, право слово. Космонавт, проведший всю свою активную жизнь в напряжении, в ожидании «нештатной ситуации» чувствовал себя глупо, но не расслаблялся, просто не мог, это противоречило его натуре.
А андроид все «умирал» и «умирал» на каждом занятии, хотя уже и не так часто как в самом начале практикума. Упорность преподавателя начала приносить плоды, хоть и не очень заметные на первый взгляд. Дети научились накладывать шину на перелом, определять пульс и наблюдать за реакцией зрачка. Кирилл Готовцев же, смущенный первым провалом, научился даже накладывать повязку на открытую рану, отчаянно борясь с тошнотой, бледнея и пошатываясь, но все же работая над собой, стиснув зубы.
Как понимал Васнецов – это был успех. Преподавательский успех в нынешних условиях, но он его не устраивал.
Работа продолжалась.
Первая четверть завершилась, курс с пятым «а» классом был официально закончен, и с зимы Васнецов перешел к работе с классом «б». С учетом опыта, теоретическая часть была сильно сокращена, практикум увеличен, а курс гипнолекций и вовсе был перенесен на следующий год.
***
- Это не дети, а какие-то эльфы из страны чудес, – пожаловался Васнецов Александру Федоровичу.
- В чем это выражается? Ты извини, но я на Земле не был лет двадцать, в основном на орбите же обитаю.
- Такое ощущение, будто их в детстве подменили на андроидов с куцей, неполноценной программой. Они учатся, познают материал, не потому что им это интересно, а потому что так надо и они не могут по-другому. Они все одинаковые. Они учатся с одинаковым успехом математике и литературе, их набор знаний, по сути, почти на сто процентов совпадает со школьной программой. Навыки вне этой программы отсутствуют. Вот что смущает.
- То есть как, погоди…
- Вот что ты делал в школе после уроков?
- Во дворе гулял, за компьютером сидел, дом на дереве строил.
- А они учатся, представляешь? Если они уже выучили, то они повторяют. Я проверил специально, в сети они сидят только по делу, и только на школьном сайте. И представь, я не видел никого из них с плеером в ушах! Они не слушают модную музыку. Мне даже кажется, что модной музыки сейчас и нет больше. Я думаю, что мои уроки выбивают их из колеи, серьезно выбивают, но они продолжают заниматься, потому что иначе не могут.
- Мда, какая-то странная история. Я подумаю на досуге над этим, просмотрю школьные программы. У тебя была ко мне какая-то просьба?
- Да, я хотел попросить тебя подобрать статистику такого плана: сколько выходцев с Земли за последние двадцать лет стали пилотами в космосе, и вообще, как происходит миграция на Землю и с Земли. Сделаешь?
- Попробую.
- И еще, я пытался просмотреть хотя бы один файл гипнолекций, и у меня не получилось.
- И не получится, ты же знаешь. Это не твоё.
- Как-то странно давать детям материал, который я не могу предварительно просмотреть.
- Зато ты был космонавтом, – улыбнулся Александр Федорович, – Да и зачем тебе это? Файлы официально одобрены министерством образования, да к тому же много лет применяются. Нет повода для волнений.
- Надеюсь, это так.
***
- Итак, шестой «а», мы снова начинаем работу. Попробуем наверстать то, что не успели в прошлом году. Гипнолекции, которые мы не успели освоить в прошлый раз, мы будем проходить сейчас. Кто может мне сказать, что такое гипнолекции и для чего они предназначены? Да, Алексеева, слушаю.
Алина Алексеева, уже хорошо подросшая за лето, поднялась и изложила заученное давным-давно определение:
- Гипнотические лекции представляют собой совокупность информационного и чувственного материала, иначе называемого опытом, который в концентрированном виде передается напрямую в сознание и подсознание обучаемого. Данный вид подачи материала обеспечивает наилучшую его усваиваемость и непротиворечивость.
- Великолепно. Должен вас поздравить. В мои годы таких технологий не существовало, а после, когда они появились повсеместно, я не мог их использовать.
- Почему? – неожиданно для всех поинтересовался Готовцев.
- Порог внушаемости у некоторых людей очень высок. Для некоторых профессий это обязательное условие. Для пилотов, например. Но не будем отвлекаться. Зайдите, пожалуйста, на школьный сервер, найдите открытый ресурс «Психология личности», там, в разделе «ОБЖ» возьмите первый урок и стартуйте его.
Андрей Андреевич тяжело поднялся, щелкнул пальцами, приказывая окнам затемниться, и прошелся вдоль парт.
- Одевайте очки и расслабьтесь. Сегодняшняя наша тема называется «Утопающие. Помощь при асфиксии».
Спустя сорок минут закончилась программа гипнолекции, и начались неожиданности. Дети, все поголовно, оказались бледны, немногословны и очень напуганы. От обычного для них лоска и доброжелательности не осталось ни следа, у некоторых выступил на лбу пот. Алексеева даже надкусила себе губу, и теперь тоненькая струйка крови стекала у нее по подбородку, но она не обратила на это никакого внимания. Васнецов слышал, конечно, о гипнолекциях, но ни разу не видел, чтобы они приводили к подобным переживаниям, потому немедленно вызвал штатного доктора школы, а сам попробовал привести в чувство хотя бы Алексееву.
- Ну, что тут у вас? – спросил доктор, когда вломился в класс. Судя по его взъерошенному виду, так он не бегал уже давно, может быть, никогда.
- Вот! – обвел рукой вокруг себя Васнецов, – Им же всем плохо!
- Так это ж гипнолекции! – обрадовался доктор и облегченно хихикнул. – Подумаешь! После них и не такое бывает.
- Чего, чего?! – Андрей Андреевич удивленно уселся на парту.
- Да так… Ничего особенного, это проходит через пять минут. Сильные эмоции передаются просто, иногда бывает страшно. Но все ученики прошли тестирование, и никому ничего не грозит, поверьте мне. Мы это тщательно проверяем.
Подобное заявление настолько не соотносилось с тем, что Васнецов знал о гипнолекциях, что он оторопел на секунду.
- Нихрена себе! – только и смог шепотом выдавить он.
***
- Подожди, ты понимаешь, о чем мне только что сказал, Андрюх? – Александр Федорович взволнованно потер нос, – Ты только что мне сказал, что детей пичкают какой-то херней на уровне осознанного опыта, и все об этом знают? Что им вдалбливают какие-то ужастики, от которых их едва кондратий не хватает, и это в порядке вещей?
- Вообще-то да. Именно это я и хочу тебе сообщить. Что, не веришь? Они у меня белые там сидели, глаза навыкате, в одну точку смотрели. Испарина на лбу, руки трясутся.
- Я занимаюсь гипнолекциями давно. И с твердой уверенностью могу сказать, что там нет, и не может быть ничего, что довело бы детей до такого состояния.
Васнецов только руками развел.
- Помнишь, ты говорил, что эти лекции применяются давно? Я проверил, это так. Я с тем доктором поговорить пытался. Спрашиваю его, а что там, в этом материале? Он мне только улыбается. Я еще раз спрашиваю, и тут уже его начинает перекашивать натурально, представляешь? Он бледнеет, коленки подгибаются. И заявляет, не хочу, мол, об этом говорить. Потом с мамой Алексеевой пообщался, после уроков. Говорю, девочке на занятиях плохо стало. Она спрашивает – на первой лекции по ОБЖ? Понимаю, да. Мне тоже нехорошо тогда стало, помнится. А когда я поинтересовался, что там было, она на меня как на идиота посмотрела и сказала, что о таких вещах спрашивать неприлично.
- То, о чем ты мне рассказываешь, очень странно, – сказал устало Александр Федорович, – и требует разбора. Пришли-ка мне парочку этих ваших лекций. Я постараюсь их перекомпилировать для взрослых и показать кое-кому из внушаемого персонала.
- Я их тебе уже отправил, посмотри, конечно.
- И насчет статистики, которую ты запрашивал. С Земли в Академию Дальнего Космоса не поступал ни один абитуриент за последние десять лет. И да, я знаю, что это странно. Но это почему-то стараются не афишировать. А с Землей, как ты понимаешь, шутки плохи. Марсианам и Лунянам так вообще всё равно, что на Земле творится, но слушаются они её приказаний беспрекословно. Я эту статистику так и не получил бы, если бы не дружба с нужными людьми в Штабе.
- Вот тебе и старушка Земля, да?
- Да. Чувствую, придется мне в этот отпуск лететь к вам, вниз.
- Если для тебя это трудно, то не стоит.
- Надо, Андрюша, надо. Хочу я сам посмотреть, что творится.
- Я перестроил сетку занятий, скоро у меня будет примерно две недели относительно свободных. Я жду тебя.
- Договорились.
***
Уже успел начаться урок, дети достали терминалы и открыли учебники, приготовились к гипнолекции, когда Васнецов понял, что он не хочет проводить занятие. Во всяком случае, вот так. Детей жалко.
- А давно ли вы сбегали с уроков? – задумчиво спросил Андрей Андреевич свой класс.
- Простите?
- Ну, прогуливали. Сачковали, шланговали, – улыбнулся Васнецов.
Ответом ему была настороженная тишина.
- Понятно. Ну, тогда прячьте ваши принадлежности, и пошли за мной.
Подхватив трость, Андрей Андреевич встал, бодро, насколько мог, и направился к выходу. За ним гуськом потянулись ученики, все так же в полном молчании.
По дороге Васнецов заскочил в спортзал и вышел оттуда с футбольным мячиком:
- В футбол резаться будем!
Во дворе было пустынно, аккуратненький газон, по которому никто никогда не бегал, радовал глаз сочной травкой. Утреннее солнце лишь немного пригревало, совсем не жарко, в самый раз. Васнецов прищурился, будто довольный кот, вышел на газон, взял несколько сухих веток и воткнул их в мягкую землю, обозначая ворота. Дети топтались в нерешительности на дорожке.
- Не робейте же, ну! Идите сюда, сейчас поделимся на две команды…
- А зачем, простите? – спросила Лиза Иваненко. – У нас и формы спортивной нет.
- Не нужна она нам, так играть будем.
- Но ведь… испачкаемся же.
- Ничего страшного. Детям это даже полезно иногда. Итак, Лиза, ты будешь капитаном команды.
- Я не…
- Будешь! И вот, ну, например, Марат. Ты тоже будешь капитаном. Я пойду к Лизе в команду, а остальные делитесь поровну. Кто как хочет. И начнем, пожалуй.
Дети нерешительно переглядывались.
- В чем дело? – подбодрил Васнецов. – Неужели никто не хочет поиграть со мной? Я на воротах буду. Тому, кто забьет гол, ставлю пятёрку!
- Вы же старый! – хихикнул кто-то. – И нога у вас болит!
- Не говори гоп, пока не перепрыгнул! Старый, да удалый. Ну что, молодежь, кто на старика, а? Или страшно?
Улыбки моментально пропали с лиц. Некоторые дети побледнели, и Васнецов понял, что сказал лишнее.
- Гипнолекции, да? – мрачно спросил он. – Забудьте. Футбол замечательная игра. Особенно если на газончике погонять, да против старика. Ну-ка, подняли носы!
- Ой, а по правилам же свисток нужен! Как мы без свистка играть будем? – предъявила последний аргумент Лиза.
- Вот уж это не проблема, – криво ухмыльнулся Васнецов, поднес два пальца ко рту и так свистнул, что чуть сам не оглох.
Ученики, особенно мальчишки, смотрели на него озадаченно, но с явным интересом.
- А меня научите потом так свистеть? – спросил Готовцев.
- А как же! – подмигнул Андрей Андреевич. – Но только если сможешь мне гол забить. Ну, начали!
***
- И ты представляешь? Директриса выбежала в панике, и давай вопить «Что происходит? Что происходит?».
- А ты чего? – едва сдерживая смех, прокряхтел Александр Федорович.
- Ответил честно, что мы занятия прогуливаем! – улыбнулся Васнецов. – Она прям обалдела. Как так, спрашивает? Я говорю, а вот так, погода ведь чудесная, посмотрите! Сейчас доиграем и пойдем в парк гулять, чего в классе сидеть?
- Хи-хи-хи, ты как обычно, в своем духе.
- Ну, она решила, наверное, что я умом тронулся, и пошла обратно в школу. А сегодня вот к себе вызвала. У нее там какой-то хмырь сидел, молчаливый такой. Насколько я понял, из министерства образования. Значит, устроили мне внушение, что нельзя отклоняться от утвержденного графика занятий. Сказали, что просмотрели как я работал последний год, и вообще недовольны тем, как дело движется. Вот так.
- Нда, сколько лет прошло, а тебя все продолжают к директору школы вызывать. Когда же ты повзрослеешь-то, а? – улыбнулся психолог. – Ну а теперь к делу.
- Да. Ну, посмотрел?
- Посмотрел. Знаешь что, давай еще по пиву, а?
- Неужели всё так плохо? – нахмурился Андрей Андреевич и провел картой по столу. Через несколько секунд к столику подкатил робот-разносчик и притащил два бокала пива и какую-то закуску.
- Я показал материал своему помощнику. Вадику, помнишь его? Так его до сих пор мутит.
- Не тяни резину, рассказывай.
- Да рассказывать особенно-то и нечего. Я тут покопался в архивах. С тех пор как мы с тобой прочно обосновались в космосе, новости с Земли просматривали только поверхностно, пытались самое важное ухватить. А оказывается самое важное событие мы и упустили. Примерно тридцать лет назад стартовала программа так называемого «превентивного воспитания».
- Погоди, погоди, я вроде бы слышал о такой! Ее даже на Луне вводили, помню. Зарекомендовала она себя хорошо.
- Да. Идея, в общем-то, была неплохая. Используя гипнотехнологии, дать детям на собственной шкуре ощутить каково это, когда умираешь от передоза героином, или как хреново преступнику перед казнью. Все в таком духе. Предполагалось, что использование таких впечатлений поможет трудным подросткам осознать, что их нынешний путь губителен. И это помогало. Поначалу такие воздействия назначались судом малолетним преступникам. Потом стали назначаться по рекомендациям психиатров, если они наблюдали расположенность пациента к противоправным действиям. После того как технология доказала свою эффективность и безопасность, решение стали принимать обычные школьные психологи. А уже через пять лет её внедрили во все школы в качестве обязательной учебной программы, и расширили тематики практически на все случаи жизни. По идее, с помощью гипнолекций значительно легче усваивать иностранные языки, математику, физику. Просто начинаешь понимать предмет.
- Это все очень интересно, конечно, но те файлы, которые я тебе передал? Они-то о чем?
- О, тут вообще всё замечательно. Прогрессивные методы предупреждения любых, я повторяю – любых – проблем с ребенком, это поначалу. А потом и с гражданином. Ты тонул когда-нибудь?
- Нет. Я и плавать-то не умею. Учиться негде было.
- А ногу ломал когда-нибудь? – продолжил Александр Федорович, потом смутился, – Ой, извини…
- Да ничего, продолжай.
- Ну, так вот, эти впечатления, когда тонешь, или вот как у тебя, боль от перелома ноги, дурман от обезболивающего, тупая, ноющая послеоперационная боль, всё это помещается в концентрированном виде в гипнолекцию.
- Не может быть!
- Я тоже не поверил сразу. Как ты понимаешь, после такого не то, что тонуть, к воде близко подходить не захочется. И в хоккей играть не станешь, потому что там переломы дело обычное.
Андрей Андреевич сложил руки на груди и грузно навалился на спинку стула.
- И что? Там просто голая боль?
- Да.
- Вырванная из контекста.
- Даже хуже. Она обезличенная, там выхолощены все мысли. Только страх, или скорее даже ужас. Животный ужас.
- Спасибо, Саш, ты мне очень помог.
- Что ты будешь делать теперь? Ходить по инстанциям бесполезно. Мы упустили время. За тридцать лет на Земле практически все подверглись обучению в этой методике. И все считают, что она совершенна.
- Что-нибудь придумаю, Саш.
- Сообщи мне только, ладно? Я могу помочь. Я буду в гостинице весь отпуск, хотя ума не приложу, чем тут можно заняться, скука смертная, ничего интересного.
- Обязательно. Ну, еще по пиву? – Васнецов постучал карточкой по столу.
- Да не стоит, – психолог поморщился. – Какой смысл пить безалкогольное?
- Извини, брат, алкоголь на Земле уже не продают…
***
Получить список людей, не подверженных гипнотическому внушению оказалось сложнее, чем думалось сначала. Васнецову даже пришлось взламывать ведомственные базы данных. Невнушаемых на Земле осталось совсем немного, не более тысячи человек. И почти все они были очень старыми. Видимо, те, кто мог, давно улетел с сытой матушки Земли в места, где адреналину больше, а надзора меньше.
«Странные мы, все-таки», думал Васнецов, «ведь именно так и хотели жить, безопасно, спокойно, в тепле и чтобы хлеб не приходилось кровью добывать. И все равно недовольные есть. Я, например».
Как можно жить по шаблону, по алгоритму, Васнецов вполне себе представлял. Космический Устав не предполагал креативного подхода. Но он его, хотя бы, не запрещал, если ситуация становилась нештатной. А как можно жить по шаблону, ограниченному страхом, понять было невозможно. Особенно, если этот шаблон убивает творческое начало.
Аппаратуру для записи Андрей Андреевич сложил в добротный кейс, взвесил его в руке. Килограммов десять. Ну да ничего, не гиря, всё-таки. Как психолог смог протащить эту не гирю через таможню, космонавт не знал. Наверное, совсем там расслабились все.
Пора в путь. Южная Африка, Кейптаун. Затем в Канаду, потом Антарктида, под купол. Следом обратно в Россию, Кострома, Новосибирск…
***
ЮАР, Кейптаун.
- Расскажите немного о себе, – попросил Васнецов.
- Для ваших учеников? – пожилой негр белозубо улыбнулся.
- Не только для них. Может быть, для себя тоже. Для всех, – сказал Васнецов и включил аппаратуру.
- Меня зовут Франсуа Ферреро. Мне сто двенадцать лет. Всю жизнь я прожил в своей стране, Южно-Африканской Республике. Если и уезжал куда-то, то ненадолго, и только по делу. Я океанолог и ихтиолог. Океан – моя страсть. И мне очень жаль, что в силу некоторых обстоятельств я теперь могу только сидеть на берегу, и больше не могу погружаться. Как вы видите, у меня нет ног и правой руки, да и вообще, я не очень-то подвижен, – Франсуа хохотнул, – Встречи с акулами иногда бывают незабываемыми… Но знаете, я счастлив! Уверен, что жизнь свою прожил не зря. Хотя внуки и правнуки не понимают меня. Наверное, просто не хотят понять, или боятся. Потому что погружение в изумрудные глубины, навстречу интересному, опасному, неизведанному, это… У меня нет слов, чтобы описать свои чувства. Давайте я просто вспомню это, вспомню, как оно бывало. А вы потом сами скажете себе, стоило ли всё, что я пережил, каких-то там конечностей?
Канада, Квебек.
- Здравствуйте, дети! Я – Алиса Монторо. Этнограф. Завтра должен быть очередной мой день рождения, сто тридцатый. Я раньше думала, что столько не живут, но не собираюсь останавливаться на достигнутом. Когда-то давно мне приходилось мотаться по всему миру, бывать в самых жутких и труднодоступных местах. Пустыни со скорпионами, влажные джунгли, полные всякой смертельной гадости, бр-р-р, как вспомню, так вздрогну! Считаете, что я зря потратила свою молодость, стирая пятки в поисках диких племен Амазонки? Что зря боролась с малярией, умирала от укуса ядовитой змеи и чуть не сгнила заживо в каком-то болоте? Нет, детишки, вы просто боитесь признать, что старой Алисе есть, что вспомнить на закате лет! И я вспомню, для вас, настолько ярко, насколько это возможно. Будет трудно принять это, но оно того стоит. Наслаждайтесь.
Антарктида, Купол.
- Вечер добрый, друзья! С вами говорит капитан полиции Нью-Йорка, Алан Декар. Мне сто девять лет, но я еще довольно бодрый для того, чтобы приносить пользу людям. Теперь я служу вам здесь, в Антарктиде. Приглашаю в гости! Годы и десятилетия своей молодости я потратил на борьбу с преступностью. Я понимаю, вам трудно поверить в это сейчас, но раньше мир был очень опасным местом. А Нью-Йорк был одним из самых опасных. Я был ранен четырежды, один раз даже была зафиксирована клиническая смерть. Меня частенько спрашивают, что двигало мной, когда я, осознавая опасность, поступил в полицейскую академию. Можете считать меня наивным дураком, но я хотел помогать людям, и теперь счастлив, что могу жить в спокойном и безопасном мире. Я рад, что дожил. Я верил. Жалею только о том, что мои сослуживцы, те, кто нес службу вместе со мной, не могут видеть того же. Их усилия были не напрасны. Это оказалось нелегко, да что там говорить, это было чертовски трудно, оставаться человеком в окружении отбросов общества, но я не жалею. Я вспомню для вас обо всём. Надеюсь, вы будете довольны.
Россия, Новосибирск.
- Я понимаю, когда вы видите меня, такую развалину, вам кажется, что я уже не человек, а мумия. В чем-то вы правы. Возможно, вы слышали обо мне, я Олег Валентинович Борисов. Единственный на сегодняшний момент выживший ликвидатор Чернобыльской аварии. Вы все сейчас очень хорошо учитесь, я знаю, хоть и потеряли искру настоящей жизни, поэтому читали про Чернобыль. Да, мне сто сорок восемь лет. Не рекорд, но возраст достаточно почтенный, чтобы потерять память и снова начать носить памперсы, как во младенчестве. Но меня сия чаша минула, уж не знаю, какого бога благодарить за это. Мои дети, мои внуки, правнуки! Я обращаюсь к вам, как человек-поколение. Нас уже почти не осталось, тех, кто мог пожертвовать собой ради других, точно зная, что шансы на выживание равны нулю. Я, ветхая пародия на человека, один из немногих, кто еще помнит это чувство, чувство ответственности за других людей, за страну, за весь мир, в конце концов. И я хочу подарить вам это чувство, от лица всех тех, кто не дожил до этого момента. Помните нас, потому что в итоге всё, что мы делали, мы делали для вас, ради вас, дети. И помните, чувство это называется Долг!
Россия, Кострома.
- Привет, всем привет. Меня зовут Константин, мне тридцать семь, и я возглавляю службу технического обеспечения орбитальных станций Большого Кольца. На Земле я бываю довольно редко, так что это удача, нам с вами увидеться, пусть и заочно. Что можно рассказать о себе? Да практически ничего, дети, потому что человек сам по себе, один, несчастен. Только командой мы способны на многое. У меня есть пара воспоминаний, которые помогут вам понять, о чем я говорю. Взаимовыручка, чувство локтя, доверие. Дружба.
И, наконец.
Россия, Санкт-Петербург.
- Меня зовут Андрей Андреевич Васнецов. Учитель ОБЖ, ранее был космонавтом. Пилот, навигатор, разведчик. Списан на берег, как говорится, по состоянию здоровья, серьезно подорванного ввиду несчастного стечения обстоятельств. Надеюсь, что мои воспоминания, мой опыт, помогут вам понять, почему существуют такие люди как мы. Авантюристы, колумбы, ненормальные. Скажу проще – сумасшедшие. Я хотел бы, чтобы вы знали, не бывает познания без преодоления трудностей. Не бывает радости от знания, полученного просто. За все нужно платить. И это счастье, на самом деле.
***
Собранный материал Васнецов передал Александру Федоровичу. Его было, конечно, маловато, но для начала совсем неплохо. После компиляции лекции выложили в открытый доступ, и психолог успокоил Васнецова:
- Не переживай, дружище. Я тут поговорил с коллегами, со Второго кольца, кое с кем с Урана и Меркурия. Им ситуация с промыванием мозгов страшно не нравится. Они догадывались, предполагали, что на Земле не всё идет гладко, но ты же знаешь, жизнь в космосе оставляет мало свободного времени. Мы договорились пополнять список гипнолекций. Главное, что начало положено. А чтобы Земля не смогла запретить их, расположим на серверах Меркурия и Марса.
- Очень хорошо!
- Ты как, попробовал уже на занятии?
- Да! – Васнецов улыбался, – Сегодня утром. Урок первый: Алан Декар, полицейский. Детям понравилось. То есть, это я так думаю, потому что в конце занятия они были очень и очень задумчивы.
- Как специалист тебе говорю, от наших лекций вреда не будет. Надо нам их расшевелить, надо. Если не мы, то кто? И кто пойдет после нас к звездам, если не они?
***
Васнецов понял, что его работа дает результат в тот момент, когда его снова вызвали к директору. В кабинете находилось уже двое мрачных, молчаливых мужчин, которые не посчитали нужным представиться. И в этот раз они были не из министерства образования, а из заведения покруче. На лицах было написано.
- Итак, Андрей Андреевич! У руководства накопилось к вам множество вопросов! – заявила директриса.
- Внимательно слушаю, – покорно кивнул Васнецов.
- Вы, наверное, не понимаете, насколько это может быть важно, но ваш класс, седьмой «А», сильно отстает в учебе! – сурово поджав губы, заявила директриса, – Оценки становятся все хуже и хуже. Математика, физика…
- А знания? – невинно поинтересовался Васнецов.
- Что?
- А знания-то у них лучше или хуже?
- Какие еще знания?! Причем тут знания?! Не морочьте мне голову! Оценки как раз и отражают реальный уровень знаний, чтоб вы знали! – взъярилась женщина.
- Ошибаетесь. Оценки, это субъективное впечатление преподавателя об ученике, а не отражение знаний ученика. Уверяю вас, в данный момент весь седьмой «А» больше готов к жизни, чем любые другие ученики и преподаватели.
- Так, кажется, вы не понимаете…
- Да все я понимаю! Я сам троечником был. Но не потому, что учился плохо, а потому что учителя меня не любили.
- Знаете, что! – угрожающе начала директриса, но тут ее снова прервали. Один из мрачных посетителей вдруг спросил.
- Когда вы видели в последний раз Кирилла Готовцева?
- В пятницу, на занятии.
- Знаете, где он может быть сейчас?
Васнецов прищурился, откинулся на спинку кресла и спросил в ответ:
- Служба внешней разведки? – и, не дожидаясь ответа на явно риторический вопрос, продолжил, – Круто на Земле все построено, однако. СВР занимается школьниками.
- Он сбежал, – ровным голосом сообщил второй посетитель.
- Сбежал в космос, – уточнил первый.
Васнецов расхохотался. Это был тот момент, которого он так долго ждал.
- В чем дело? Что вас так веселит? – насупился второй.
- Да нет, ничего, простите. А я тут причем?
- В википедии есть статья о вас, господин Васнецов. И в этой статье написано, что после шестого класса вы сбежали из дома, и, без ведома родителей, каким-то обманным путем поступили в Космический Кадетский Корпус! Готовцев же следует по вашим стопам! Признавайтесь, это вы убедили его?
- Дурни вы, прости господи, – пробормотал Васнецов. Душа у него пела, – просто мальчишка, наконец, проснулся. И начал мечтать. И идти за своей мечтой.
И директриса и ее посетители молчали, недоуменно переглядываясь. Они не понимали, о чем идет речь.
- И, кстати, я не обманным путем в кадетку поступил, ребята. Просто тогда, в мое время, не было ничего необычного в том, что мальчишка мечтает стать космонавтом.
© drblack
