- Вставай, херли на полу уселся? – резиновая дубинка задорно затрещала по решётке. Я поднял взгляд. Дежурный сержант улыбался так щедро, что казалось он уже завтра отправляется в отпуск, на все вожделенные сорок пять суток с оплатой проезда до места отдыха и обратно.
Я встал, зачем-то отряхнул пальто, и сел на скамейку. То, что её разрабатывала Святая инквизиция, сомнений у меня не было: лавка была высокая и узкая, такая, что уже через пять минут затекали ноги и немела спина.
- Ну вот, порядок, - констатировал печальный факт полицейский, - а то экскурсия скоро, а он на полу расселся, как этот…как его?... асоцальный.. абсосальный… тьфу, АЭ короче. Хотя, почему «как»? Фамилия-то, какая забавная – Шпенглер. Ты еврей что ли?
- Сочувствующий, - вздохнув, ответил я, - и будьте так добры, обращайтесь ко мне на «вы», господин полицейский. Я же вам не тебекаю.
Улыбка, которую я уже было принял за стационарный перекос ментовской хари, угасла как светодиодная лампа, которыми так в последнее время увлекался один из тандематеров, переживший в своё время тягу к энергосберегающим.
- Ты умный что ли? Пизды дать?
Я снова вздохнул:
- У вас есть пизда? Впрочем, всегда подозревал о женской сущности русской полиции. Во-первых, это слово в русском языке женского рода, а во-вторых…
- Заткнись, - с громким подсвистом прошипел сержант, - экскурсия подходит.
-…все бабы – суки, - закончил я.
Перед решёткой обезьянника начал собираться народ. Это были дети. Одиннадцать – двенадцать лет, не больше. Дети гулко шептались между собой, выбирали места достаточно взаимоисключающим образом: хотели встать как можно дальше от решётки, но при этом как можно лучше всё видеть.
- Господа лицеисты, - на авансцену вышла манерная дама лет сорока-сорока пяти, чем-то похожая на цаплю страдающую артритом, - сегодня мы проводим экскурсию по полицейскому районному участку. И начнём мы отсюда. Это – стандартный изолятор современных полицейских участков и предназначен он для временного содержания задержанных неустановленных лиц и асоциальных элементов. Как вы знаете из уроков Основы правоведения, перед чемпионатом мира по футболу, в 2018 году был принят закон №870-ФЗ от 14 февраля 2018 года о выдворении асоциальных элементов за границы Российской Федерации в ближайшее прилегающее государство, либо отправка в трудовое поселение. Была проделана огромная работа, города-участники чемпионата были очищены от этой социальной накипи, но всё равно…
- …мы обосрались на чемпионате, - закончил я мысль.
Дама поморщилась и была вынуждена сделать паузу, так как экскурсанты начали сдавленно хихикать. «Всё-таки, - подумал я, - взрослея, мы убиваем в себе простую жизнерадостность, заменяя её социальным статусом с айфоном»
- но всё равно встречаются отщепенцы, с которыми борется наша доблестная полиция, – продолжила экскурсовод, - Есть вопросы?
Одна девочка, какая-то вся серенькая и оттого выглядящая трогательно, робко подняла руку.
- Слушаю вас, Нестерова.
- Скажите, почему данный АЭ одет в пальто? На уроках нам говорили, что отличительные черты АЭ – грязная, не по размеру одежда – в основном телгрейки и старые пуховики, травмы на лице и устойчивый запах медикаментов. А этот – в пальто. Почему?
Пока преподаватель собиралась с мыслями, я предложил свою версию:
- Понимаешь ли, детка, с того момента, как мы все родились, мы занимаемся одним делом – умиранием. В этом случае нет никакой разницы, делаешь ты это в пальто или в телогрейке. В телогрейке, Нестерова, а не в телгрейке.
Повисла пауза. Сержант сделал страшное лицо и как-то странно перехватил дубинку, возможно демонстрируя её альтернативное применение.
Первой очухалась цапля:
- Я же говорила вам, господа – ничего человеческого в них не осталось. Это животные. Спасибо нашему правительству и лично тандему, что ограждают нас от этой мерзости. Продолжим экскурсию. Дальше мы пройдём зал, где создана экспозиция о педофилии и борьбе с нею.
Дети ушли на борьбу с педофилией. А я подошёл к газетному монитору. Он тоже был вмонтирован как-то по-иезуитски: чтобы читать, надо было расположиться перед ним в полуприсядь. Естественно, такая статическая гимнастика меня не вдохновляла, но надо хоть как-то скоротать время. Я вспомнил своего старого товарища по работе – Димку Коростелёва. Тот имел рост рубль девяносто пять. Ему бы пришлось встать на колени перед Истиной, сообщённой СМИ. Жалко мужика: блестящий учёный, но абсолютно ничего не умевший делать руками, кроме одного - ломать инструмент. На профориентации он завалился, на поселение не попал и сгинул в казахских степях.
«В связи с участившимися авариями, - прочёл я первую заметку,- повлекшими человеческие жертвы, Правительство РФ приняло решение о приостановки эксплуатации отечественных комбайнов. Так же начата проверка тракторного парка страны».
Следующая новость как будто нивелировала негатив:
«В связи с увеличившимся спросом на продукцию Ижевского автомобильного завода, производитель поднял отпускные цены на пять процентов. Повышение произошло на модели ВАЗ 2115, «Нива» и «Лада-Калина». Напомним, что решением Правительства концерну АвтоВАЗ выделена государственная субсидия в размере 8трлн. ойро».
У меня затряслись колени, и я отошёл от монитора в свой угол.
Открылась дверь, и хмурый сержант приказал мне:
- На выход.
Весь его вид говорил о большом сожалении по поводу несостоявшегося наказания негодяя, то есть меня.
***
Кабинет опера оказался на удивление просторным. Видимо, объёма добавляли окна во всю стену. Самого опера я сразу даже и не заметил – так потерялся в пространстве после изолятора площадью всего лишь в сорок квадратов.
- Присаживайтесь, - подал голос полицейский, чем себя сразу же демаскировал.
Очень приятно было сесть в мягкое низкое кресло после двенадцати часов сидения на полу. Правда, я тут же понял, зачем организован такой комфорт: стол опера выглядел для меня как надвигающийся танк, и свет окна создавал вокруг головы опера нимб. В центре этого нимба смотрели на меня немигающие глаза, чуть на выкате. Во взгляде была тоска.
-Меня зовут детектив Галиев…- мент зашуршал какими-то бумагами, потом вставил в планшет флешку моего паспорта, - так, что тут у нас? Фамилия? Имя? Отчество?
- Шпенглер. Освальд. Арнольдович.
Он бросил на меня короткий взгляд:
-Вы что, еврей?
- К сожалению, прямо перед рождением Господь разжаловал меня в немцы. Видимо, я уже до рождения вёл себя хуёво.
- Я попросил бы не использовать табуированную лексику. В смысле, не ругаться матом.
Я потёр себе шею:
- Молодой человек! Уверяю вас, что…
- Я вам не молодой человек. Обращайтесь ко мне «господин детектив».
- Очень жаль, господин детектив, что вы отказываетесь от своей молодости, она так быстро проходит…Уверяю вас, что я не ругался матом. Ибо для ругани нужен субъект, на которого ругаются. Я же просто использовал слово из табуированной лексики. Но, во-первых, всё-таки табуированная, а не татуированная, а во-вторых, слова «плохо» и «хуёво» имеют энергетику разной мощности, не находите?
- Нахожу, но к делу это отношения не имеет, - Галиев нервно потёр себе переносицу, - год рождения?
- Тысяча девятьсот семьдесят третий.
- Ну вот, пожилой человек, а голову мне морочите, – он взял электронный стилос, и приготовился писать.
«Интересно, - подумал я,- то, что пожилой он в паспорте прочитал, или на слово поверил? Внешнего вида недостаточно?»
- Место работы?
- Университет Дружбы народов.
- Должность?
- Дворник общежития.
- Срок работы на последнем месте?
- Два года.
- Предыдущие место работы?
- Университет Дружбы народов.
- Должность?
- Декан факультета истории, философии и общей социологии.
Детектив посмотрел на меня и опять нервно потёр переносицу. Видимо, ещё недавно он носил очки, но сделал операцию для повышения по службе.
- И за что же вас так понизили? – в его голосе слышалось искреннее сочувствие. Таким сочувствующим тоном обычно задают вопросы полицейские, налоговые инспектора и свидетели Иеговы.
- Я бы не сказал, что это понижение, скорее обратное. Свежий воздух, уединение, красота. Жалованье конечно меньше, но ведь даже некоторые футболисты переходят в более престижный клуб с понижением зарплаты.
- Чушь какая! Всё как раз наоборот: пусть клуб говно, но главное контракт толще.
- Господин детектив, просто я дольше живу.
- Это да. Так за что же?
- У меня случились разногласия с новым ректором по научным взглядам, а так же по вопросам оргтехники.
- В смысле?
- Ну, чтобы не вдаваться в детали, я так охарактеризовал большевизм, что ректор перепугался. Ну и айфон не хотел покупать, хотя по статусу положено.
- Понятно. Совокупный годовой доход?
- Сто восемьдесят тысяч ойро.
- Хм. Как раз нижний порог. Было бы сто семьдесят девять, сразу бы на болота отправил пчелиные улья мастерить. Айфон, видите ли, не хочет покупать. Тридцатый год на дворе. Каким видом спорта занимаетесь?
- Хм… ну, в шахматы играю.
- Шахматы? Разве это спорт? Горные лыжи, дзюдо, бадминтон, на худой конец – это спорт. А шахматы – что? Вы закон №870-ФЗ от 14 февраля 2018 читали? Там чётко указано: каждый гражданин обязан активно заниматься спортом, иначе он причисляется к асоциальным элементам общества.
Я представил себе тандем в дзюдоги, на лыжах, перекидывающих ракетками друг другу волан президентских сроков и улыбнулся.
- «Валентинку» я, конечно, читал, господин детектив. Но хочу заметить, что на крупных турнирах шахматисты теряют до двух килограмм веса за четырёхчасовую партию. Серьёзная нагрузка, доложу я вам
-Да?- озадаченно спросил мент, - ну тогда ладно. Перейдём от представлений к делу. У меня вот тут ра-а-а-порт о вашем задержании. Нехорошо себя ведёте, Освальд Арнольдович, нехорошо. Кстати, почему Освальд? В честь убийцы Кеннеди?
- Да нет. Просто из-за того, что папа идиот.
- Хм… так вот, вы были задержаны в районе станции метро Пражская в нетрезвом виде. Вы подтверждаете это?
- Не буду отрицать. Выпил пару литров пива с устатку. Знаете, метлой намахаешься, аж мышцы трещат, ну и релаксируешь потом как можешь.
- М-да…Но задержаны вы были потому, что мочились на памятник космонавту. А это даже не административное нарушение, это чистая хулиганка, ибо ссать на наши космические достижения – святотатство, оскорбляющее честных граждан. Так-то. Что скажите? Правда?
- Истинная правда, было дело. Но вы видели, что на том памятнике написано, а? «Мир тебе планета голубая»! Стихоплёт всех оптом в пидорасы определил! И это в то время, когда наш народ и Правительство, в едином порыве борются за нравственный облик! Моему возмущению не было предела! Ну, а тут как раз пиво подошло…
- Ясно. Правильные вещи говорите, Освальд Арнольдович. А вчера говорили неправильные. Вот у меня тут в протоколе написано: «при задержании оказывал сопротивление, наносил оскорбления сотрудникам полиции и в адрес Правительства. В частности, заявил, что имел оральный половой акт с тандемом». Во как! Что скажите?
- Ну как я, старый, больной немец могу оказать сопротивление сотруднику полиции, который каждые полгода сдаёт аттестацию по физподготовке? Ведь сдаёте же? А по поводу ругани, так это вообще глупость. Я даже очень сильно пьяным не мог бы такого сказать. Дело в том, что тандем – это такой велосипед для двоих спортсменов. А велосипеда нет рта. Можно, конечно, членом по спицам потрещать, постучать по педалям, но на мой взгляд это извращение. Так что не было ничего такого.
Галиев потянулся к переносице, но потом неожиданно для меня потёр висок. И спросил миролюбивым тоном:
- Когда вас вчера доставили, вы кричали на всю дежурку, что полицейские отобрали у вас деньги. Семь тысяч ойро. Было дело? Мы быстро с такими отщепенцами разберёмся.
Тут я покраснел от собственной пьяной глупости: денег всё равно не вернуть, а застрять можно тут надолго.
- Не было этого. Напутал чего-то.
- Да? Ну и ладно. Скоро вы будете свободны. Сейчас только протокол заполню. Пить хотите?
- Нет. Даже наоборот.
- Ну ничего, скоро отпущу. Туалет направо по коридору. Памятника, извините, там нет, хе-хе.
- Я бы закурил…- подал я голос минут через пять.
- Ой, знаете, сигарета села, а я зарядку дома оставил. Вот, подпишите, - протянул он мне протокол и флешку паспорта.
Про табак я благоразумно промолчал. Расписавшись, спросил наудачу:
- У вас не найдётся немного денег? Мне бы до дома добраться…
- А пожалуйста! – весело сказал Галиев вынул из стола и протянул мне сотку ойро.
- Спасибо! – я был тронут.
- Всего наилучшего! Не попадайте к нам больше!
***
Когда дверь за мной закрылась, Галиев посидел в задумчивости с минуту, достал айфон и набрал номер.
- Осипенко, кто вчера Шпенглера доставлял? Соедини, ага. Васильев, привет. Отдыхаешь? Ну-ну… Ты вчера Шпенглера доставлял в отдел от Пражской. Да? Ясно… Ты скажи, друг мой милый, семь штук с него снял? М? Отлично, хвалю. А мою долю чё не занёс? Забыл? Ай-ай-ай. Плохой подчинённый, плохой. Завтра зашли четыре. Ага. Что? Да нет, отпустил. Его на адресе будут брать, выродка, показательно так сказать. Да, оформлю сейчас как АЭ. Да. Угу. Ну бывай.
© геша
