Это были времена, когда еще не изобрели Интернет. Я любил гулять по улице - ночью. И встречал пьяных девушек.
Они были хорошие девушки. Часто - домашние. С глазами, потерявшими надежду. С сердцами, разбитыми, как гвардия Наполеона под Ватерлоо. Мы сидели под светом луны на качелях во дворах или на спортплощадках. Они рассказывали, я слушал.
ОН от них ушел. ОН - это был собирательный образ принца-козла. То есть до того, как он ушел, он был принцем. С розами и шоколадом. А потом вдруг становился сволочью, таким же как все, изменщиком, ревнивцем, непонимающим. Из-за него, гада, лились слезы и пилось вино. И гибла под ураганным огнем гвардия.
Мы курили. Одну сигарету на двоих, ветер романтично задувал в лицо шарфы и запах перегара. С некоторыми девушками мы читали вслух стихи, с иными - просто говорили "бля, ну не сука ли ОН после этого, пиздец" "лучше все забыть". Все было по-честному: я не предлагал себя в роли секс-спасителя. Я дружески провожал домой, к набиравшим телефоны больниц и пившим валидол мамам.
Папы стояли на порогах со скрещенными на груди, вздувшимися от мускулов руками. Один папа хотел дать мне в глаз, но когда все прояснилось ("пап, это, ик, не ОН!"), выпил со мной водки.
Иногда я рассказывал о НЕЙ. ОНА - была собирательным образом...принцессы, которая была принцессой, до того, как ушла. И осталась ею, даже еще лучше. Только целовала уже другого, не меня. Пьяные девушки трезвели, помню. Типа, ну ты даешь. Типа, так не бывает. Типа, а вот мой...
Город у нас маленький. Но я только однажды встретил одну из своих принцесс ночью. Она рассказала мне о козле, который ОН. И о том, как до последнего патрона гибли гренадеры.
Мы помирились за дружеской сигаретой и полночи целовались в подъезде, помню. А потом вышел ее папа. Это ее папа налил мне водки.
http://lunin-sovs.livejournal.com/164946.html
