Недавно поймал себя на мысли об огурцах. Соленых и в банках.
Мои родители с марта месяца начинали морочиться с рассадой на подоконниках. Я эту рассаду в моменты задумчивости мял, а в кадках рыл норы и прочие дырки. Родители со мой воевали. Чаще силовыми, но иногда и дипломатическими методами – санкции, ремень, глубокая обеспокоенность моим будущим при таком безответственном настоящем.
В мае начинались поездки на дачу. Из говна и палок собиралась теплица, в которую высаживали уже полуобморочную рассаду с подоконников. Полив, опыление, сульфат аммония в белых пластиковых мешках и вот наконец – первый тепличный огурец. Ах, этот вкус. Многие меня поймут. Многие нет.
Потом наступал август. Мы начинали скупку жестяных крышек, укропа и уксуса. Душная от кипящих кастрюль кухня. Боязнь кипятка. Банки в углу, накрытые старым стеганым пальто. Строжайший запрет прикасаться к нему, потому что «может взорваться». И иногда взрывалось. Правда, чаще без моего участи и по ночам.
И наступал ноябрь. Ты приходишь из школы, а бабушка уже принесла из подвала пыльную трехлитровую банку. Обед готов. Картошка с маслом, что–то с мясом и соленые огурцы. Я их обожал. Еще будут мультики в 3 по телеку, и матемашку на завтра не задавали. Вся смерть впереди.
Так вот, огурцы!
Года два назад, поймал себя на мысли о том, что с момента переезда в Киев я их практически не ем. Бабушка и волшебный подвал с банками очень далеко, а в современном социуме не принято приносить в дом без повода соленья и маринады. Нет такой традиции.
Раздумья привели меня в супермаркет, к специальной полке с огурцами и груздями. Не жуть какое разнообразие, но марок 5–6 там стояло. Походил, посмотрел, повертел в руках, сравнил визуально нежинские с херсонскими, пронаблюдал пузырьки в рассоле и прочие веточки. И поставил обратно. Дорого. 17 гривен за банку.
Но прошлое давило своей жесткой определенностью, я возвращался к полкам. Курс рос, огурцы росли и дорожали. Я почти смирился с тратами. Но уже 20 гривен! Нет!
Мне снились кошмары. Жена стала смотреть на меня презрительно, на дорогах меня подрезали мужчины на Матизах. Рука так и не поднималась купить огурцы. Дорого. Измученный, я собрал волю в кулак, встал и пошел. 24 гривны. В этот момент я сломался.
Облокотившись на буряк, я стоял и думал. О своей зарплате, месте человека в системе производственных отношений, Марксе и Гонтаревой. И о том, почему 24 гривны за огурцы это дорого? Почему 40 гривен за бокал Хугардена в пиццерии это недорого, а 24 за огурцы дорого? Почему бензин по 25 это дорого, но ехать то надо, а огурцы по 24 это за пределами морали? Магазин закрывался. Мужчина верхом на электрошвабре сжимал вокруг меня свою желтую спираль. И тогда, коснувшись дна, я достиг просветления.
И 8 гривен, и 12, и 17 и 24 гривны за огурцы для меня дорого, потому что они всегда у меня были в неограниченном количестве и НА ХАЛЯВУ. После такого опыта любой товарно–денежный обмен будет казаться мне не равноценным. Любой и на любых условиях. Огурцы для меня всегда стоили 0 гривен, а 20 гривен это в 20 раз дороже того, к чему я привык. Мне всегда будет дорого, жаба никогда не разожмет лап добровольно, кошмар никогда не кончится. Я осознал это. Собрался. Через силу взял самых дорогих, нежинских, и пошел к кассам. По мытому.
Данный текст является всего лишь небольшим актом публичного самокопания и приступа графомании. Все логические параллели с ценой на газ для населения являются случайными и надуманными. Редакция ничего не несет и не собирается.
