Немало писал я о женщинах и окружающем их мире: женщина и мужчина, женщина и дети, женщина и скандал... Но к новой теме я приступаю с особым волнением и некоторой робостью. Потому что это непростая и рискованная тема: женщина и... другие женщины.
Начну, пожалуй, с такого наблюдения: для каждой женщины сама она -"женщина", а все остальные - "бабы". То есть о себе они говорят, к примеру: "Научись обращаться с женщиной!" или "Вам не стыдно сидеть, когда женщина стоит?", а вот про других - "Вчера видела Тюлькина с новой бабой" или "Вася, тебе звонит какая-то баба!". Вообще спектр женщин, окружающих женщину, весьма многообразен: соученицы и сослуживицы, соседки, приятельницы, родственницы и вовсе незнакомки. Самые близкие называются подруги. С ними делятся радостями и печалями, сердечными и служебными тайнами, они выслушивают, спасают, однако... женская мудрость гласит: "Не родись красивой, а имей страшненькую подругу!"
Любопытно, что в разные периоды жизни женщины успевают побывать в диаметрально противоположных ипостасях: дочь и мать, любовница и жена, невестка и свекровь... Еще любопытнее, что взгляды одной и той же женщины, окажись она в той или иной ипостаси, тоже меняются на диаметрально противоположные. Возьмем тандем жена - любовница. Женщина-жена глубоко верит в священность уз Гименея, любовницу мужа именует уничижительными именами существительными с непременной приставочкой "эта": эта дрянь, эта тварь... и далее по мере фантазии и воспитания. И та же женщина, оказавшись в роли любовницы, убеждена, что узы Гименея - всего лишь ржавые кандалы, и жену своего любовника тоже именует исключительно с приставочкой эта : эта мегера, эта клуша... и опять далее по вкусу и воспитанию.
Конечно, любое сравнение хромает. Конечно, случается в жизни и по-иному, а славная певица Алена Апина вообще излагает телефонный диалог жены с любовницей в идиллических тонах: "Не молчи, не молчи, моя соперница, и давай по-бабьи поболтаем..." Но тут уж, как говорится, разрешите позволить вам не поверить! Естественно, женщины знают о других женщинах все. И с удовольствием делятся этими знаниями с мужчинами. Доверчивым наивным мужчинам, восхищающимся чьим-то натуральным солнечным загаром и нежной кожей, всезнающие женщины не преминут сообщить про ультрафиолетовую лампу и следы трех подтяжек на шее.
Попробуйте поставить эксперимент - скажите женщине про другую женщину что-нибудь вроде: "О, какая блондинка!"
- Крашеная! - усмехнется женщина.
-А какая улыбка!
- Тридцать два куска пластмассы! - поморщится женщина.
- Но какой прикид - все от Диора!
- С барахолки в Коньково! - уточнит женщина.
Впрочем, этот эксперимент не совсем чист, так как в нем болтается мужчина. Гораздо чище и нагляднее он выглядит, когда женщины встречаются один на один, в смысле одна на одну.
- Сколько лет, милочка, сколько зим! О-о, у тебя седина? Прелестно! Что за краска?
- Это уже мои собственные...
- Твои?! Но, милочка, тогда надо срочно покраситься!
Совершенно особое и практически неописуемое явление - взгляд одной женщины на другую женщину. Но так как я тысячекратно наблюдал это, рискну попытаться описать. Итак, женщина идет по улице. Навстречу ей идет другая. За несколько шагов до сближения взгляд женщины напрягается, четко фокусируясь на встречной. Затем ее глаза производят мгновенное объемное фотографирование, не упуская ни единой детали фигуры и одежды. Потом в ее глазах начинается экспресс-анализ увиденного. И вот в них запечатлевается результат анализа: явная зависть, или, наоборот, торжествующее превосходство, или - что гораздо реже - спокойное равнодушие. Надо ли уточнять, что эта глазоскопия производится не только на улице, но и в театре, в магазине, в транспорте - где угодно. И уж вовсе не надо уточнять, что описанную процедуру совершает не только взгляд рассматриваемой нами женщины, но и взгляд встречной по отношению к рассматриваемой.
И наконец, сколько ни тяни, а придется сказать о главном. До сих пор я иллюстрировал единичный случай -женщина и другая женщина. Но неизбежно приходит пора рассмотреть и случай множественный - женщина и другие женщины. А это уже женский коллектив, это уже просто беда, это катастрофа, описать которую я даже не берусь, потому что мое скромное дарование пасует там, где бессилен даже могучий талант. Скажу лишь одно: если бы Лев Толстой попал в женский коллектив, он бы превратился в Салтыкова-Щедрина.
И все. И умолкаю.
Во-первых, потому, что невольно задеваю честь и достоинство женского коллектива редакции , где - в порядке исключения - царят исключительно мир, согласие и взаимопонимание.
А во-вторых, я умолкаю потому, что не понимаю, чего вообще я привязался к женщинам - этим милым, невинным и практически беззащитным созданиям? Смотрят они не так, говорят не то, делают не это... Чем кумушек считать трудиться, не лучше ль на себя, как говорится, оборотиться? А оборотившись на себя, мы, мужчины, возможно, увидим такое, в сравнении с чем все женщины мира - братья! Вернее, конечно, сестры.
(С) Аркадий Инин
