- А где эта...ну-у-у, которая..., - Иван-Царевич растопырил пальцы и, присев, нелепо подпрыгнул пару раз. - Царевна, в общем.
- А сто..., - бобёр вынул из дырки между зубами застрявшую стрелу, - Что, я тебя уже не устраиваю?
Иван постарался придать лицу невозмутимость, забыв, что перекошенный рот - плохое подспорье для серьёзности лица.
- Ну-у-у...как же ж...она ж...лягушка, вот! А ты...?
- А я - бобёр. Для друзей, между прочим - Бобби, - гладкошерстный уродец с фальшивым стеснением погладил себя по пухлому боку.
- Слушай, бо... Бобби. И чё теперь делать будем? Мне ж лягушачья кожа нужна и всё такое.
- Вань... Можно я тебя запросто - Ваней?... Можно?... Ага. Ну вот смотри, Вань. Чего с той лягухи тебе светило, ну вот между нами, если честно?
Мымра зелёная и кожа волощёная, - так? Нихто ж тебе не обещал "красавицы", да - только царевна? А ты, Вань, лягуху трогал когда-нить, вот так, запросто, сам? Ааа, вижу, что нет - ручки-то у тебя белы, да напомажены, да красивыми перстнями мизинчики украшены...ой, прости, увлёкся.
Ну так о чём я? А, о коже. Так ты на мою посмотри: за такую шкурку на аукционах большие деньги дают. Зе-ле-ны-е, между прочим. А за твою подругу зелёную - никто гроша ломаного не даст, это я тебе, как знатный пушновед говорю.
Иван, заболтанный длинной и эмоциональной речью, слушал задумчиво, ничего не отвечал, только кивал в такт и пытался шевелить по очереди ушами. Сразу обоими у него до сих пор не получалось.
Бобёр, со страстью опытного коммивояжера продолжил:
- Так что ты, Вань, не сумлевайся - всё будет и даже сверху. Хотя лично я предпочитаю на боку...Впрочем, сейчас не об этом, - он хихикнул и кашлянул неловко. - Главное, установки прежние. Какие - сам знаешь...
Бобёр зажмурил целомудренно глазки и потянулся к сидящему Царевичу вытянутыми губами.
Иван дыхнул в сторону, попытался перекреститься, махнул рукой и, тоже закрыв глаза, ткнулся носом куда-то в мохнатое.
Секунду ничего не происходило. Вдруг послышался глухой стук о землю.
Ваня открыл глаза. Бобёр с закрытыми глазами лежал на спине, блаженно улыбался, шевеля кончиками лап и что-то мечтательно насвистывал.
- Ну и...? - Иван поднялся с земли, отряхнув с колен налипшие старые листья.
- Что - "и"? - нехотя прервал бобёр счастливый свист.
- Где всё это: волшебство и царевна?
- А-а-а...волшебство... Ну так, наверное, что-то не то делал, Вань. Видишь, я-то хоть щас, а у тебя не слабалось.
- Чего - не "слабалось", чёрт мохнатый?! - заорал Ваня и только тут начал отплёвываться.
- Во-первых, не мохнатый, а гладкошерстный. У меня, между прочим, подшерсток - крепче, чем у медведя, - с достоинством ответил бобёр, вставая с земли. - Во-вторых, если честно, целуешься хорошо...
Царевич прекратил отплёвываться и немного зарделся.
- ... А, в третьих, Вань, ну откуда ж мне знать - может, как-то не так надо, или подольше, или не туда целовать...
- Как это - не туда? - поперхнулся Иван.
- Ну-у-у, как тебе это объяснить... - бобёр стал поворачиваться вокруг себя, демонстрируя Ивану оборотную, в травинках, сторону. Весьма обширную.
- Нет-нет-нет, - замахал руками царевич, - я теперь вспомнил точно - ТУДА, всё правильно делали. Я помню, мне нянька рассказывала.
- Ну, знач, хфиксации не произошло, - пожал плечами хвостатый. - Тогда повтОрим, что ли?...
Вечером, вынырнув из-под коряги и перепугав царевну-лягушку до смерти, бобёр плюхнул на кусок отвалившейся коры связку слизней, комаров и червяков:
- Вот, как обещал, со спасибами своими и, век-не-забуду, благодарностями. Я, конечно, понимаю, что он тебе и так поперёк души был, и что ты не одобряешь современных нравов и моё поведение... Но я ж не ты - себя не переделаю. Это вот тебе, кстати, сверх обещанного, - он протянул лягушке ожерелье из рубиновых, чуть недозрелых ягод клюквы.
- Ты...вот еще что... У тебя тот блеск для губ из светлячков не остался, случайно? Дашь погонять на завтра? А-то мы с Ваняткой забились встретиться. Ну, типа, контрольный поцелуй, ага. Ой, я же ему стрелу так и не отдал - вот увлеклись-то, - бобёр зажмурил глаза и изобразил упоение, покачивая головой.
Царевна-лягушка подумала и сказала:
- Ква.
