I
Неприлично ссать в тарелки
людям знатного достатка,
сыпать перхотью в салаты,
в кофе полоскать залупу,
если уж тебе случилось
им прислуживать на кухне;
ты подумай, как непросто
им сносить с тобою близость
и терпеть то униженье,
что своим дурным примером
ты людскому роду даришь.
II
Улетела птица счастья,
упорхнула тайно ночью,
ков свершила злоковарный
над моею сединою:
унесла в могучем клюве
перхоть всю мою до крошки,
гнойных чириев вязанку
и мозоли на ладошках.
Я сижу теперь и маюсь,
не найду себе покоя,
я ж из этого богатства,
если б боги дали время,
смастерил бы медиатор,
чтоб людских душ струны трогать,
и, на них играя вальсы,
провалился б прямо в вечность.
III
Моя милая устала
от подарков и вниманья,
надоели ей букеты
алых роз в хрустальной вазе;
что всё время чист, ухожен,
не дышу чесночным жаром,
за которым ловко прятать
сладкий запах алкоголя;
что не стану сквернословить
и метать харкоту на пол,
никогда не опоздаю,
мило улыбаюсь маме,
с папой разговор серьёзный
поддержу всегда умело.
Если милая желает
перемены отношенья,
пусть она свою квартиру,
взятую в кредит недавно,
смело на меня оформит.
IV
Отцвели в саду фиалки,
облетели листья дуба,
пышногрудые хабалки
спят. Им грезится залупа,
вся из бронзы, под уздечкой,
на дорической колонне
хуя вены и сердечки.
Хуй сгибается в поклоне,
а за ним на постаменте
дохлый пони в позументе,
на боку златые буквы:
sic transit gloria mundi.
