Действующие лица:
Лукреций - самодовольная особь мужского пола, активно употребляющая различного рода формы самоуничижения и ни во что не ставящая активную роль женского пола в достижении незыблимого земного счастья. Бисексуален. При виде Promedol'а теряет рассудок. Психически неактивен. Расчётлив, лыс, безумен, горд собой, безмерно счастлив, пуглив, прагматичен, но оптимист, склонен к самосожжению, клаустрофоб - любитель, молчалив, истеричен. Характерная черта- панически боится пальцев ног.
Бродяга - человек с трудным детством, приведшим его к дромомании, откуда, собственно и берется его имя. Очень любит народное творчество во всех его проявлениях, ни к чему не способен. Любит разговаривать рифмами и прибаутками. Пассивный некрофил, бывший путиловец, счастлив от созерцания себя, кастрат, но влюбчив, вегетарианец по необходимости.
пёс Калистрат (Собака Павлова) - лучший помощник Лукреция. Самец, в полном смысле этого слова. Жесток, хотя порой сильно подлизывается... Любит нюхать мужские носки и торчит от Nirvan'ы.
Гипотимус – провинциальный городской житель. Злобен, пассивно активен в процессах приобретения наживы на халяву. Не любит свинячей нежности. Любит себя до изнеможения.
Глава 1.
О том, как не нужно торчать или ходи по другой стороне Красного моря...
Лукреций отстебнул сутану, и надев на голову свежий лавровый венок присел на край обрыва. В его мозгу кипели, не стыковались мысли. Так прошёл день. К вечеру он вернулся в сторожку, открыл банку маринованных лемуров, отужинал, и, достав табельный вальтер, заварил чай покрепче. Вдруг раздался стук в дверь...
- Кто там? Кого принесло к дверям моей неуютной хижины?
- Это я - Часы Заря,
а точней, - Бродяга я.
Сколько можно здесь стоять?
В хижину пусти меня...
Закусив бороду обеими челюстями Лукреций направился к двери и, как бы случайно, прихватил с собой вальтер. Мало-ли, кто там бродит в такой поздний час, думал он, пытаясь не уснуть на ходу и одевая лыжи. Открыв дверь Лукреций выстрелил в воздух, выиграв тем самым несколько секунд на размышления. Повисший на концах лыж Бродяга заскулил и изрёк:
-Я ведь странник не простой, заряди-ка холостой,
да пальни ещё раз в небо, да к столу меня пусти,
и, хозяин, не грусти, я ведь в пище не потребен
и иду я мимо, в Бремен.
Тут Лукреций подобрел:
- Заходи, усталый странник, коли нужно накормлю, напою, накумарю - если что не так...
- Доброта, хозяин милый, возвратится во сто крат,
если путнику ты рад, будет в хате твоей лад,
ну а коли угрожаешь, ты ведь гостя обижаешь,
хоть к столу и приглашаешь, посмотри какой я хилый...
Лукреций передёрнул затвор. Его пёс Калистрат пустил в исступлении слюну. - Собака Павлова, - подумал Бродяга. После очередного выстрела по пролетавшим мимо и ничего не подозревавшим умным и толковым самолетам Лукреций изрек странную фразу, больше похожую на клокотание голодного желудка дохлого слона.
- Перекинь свои чресла через порог, только пальцы не заноси, страшно мне...
Бродяга с изумлением на лице головы заметил, отстегивая ровно одну переднюю треть своей ступни нижней конечности:
"За что тебя я ненавижу,
за что порой тебя люблю,
за то, что ты такой бестыжий,
я, в общем, правду говорю?"
После этого он с диким визжанием завалился в каморку Лукрецию, бросив мельком взгляд на Калистрата. Тот все продолжал лежать стоя у порога в трех парах лошадиных калош, пуская при этом конечный результат Павловского рефлекса на доски песчаного пола. Непривычно пробежав по каменному полу хибары без всех пальцев передних ног Бродяга рухнул в симпатичное кресло отечественного производства. За время его пребывания у дупла этого странного гнезда он немного пришел в замешательство. Калистрат вышел из оцепенения и оказался за дверью. Какое счастье - здесь валялись носки Бродяги.
Бродяга и Лукреций вдруг поняли, что остались одни. Хозяин включил тихонько утюг, поставив любимую речь Брежнева на XXIV съезде КПСС. Накрыл на стол, сказав при этом:
-Набей свою утробу странник, устал ведь ты, и голоден к тому же,- и передернул затвор.
За дверью заскулил Калистрат.
–Я истоптал все ноги до коленей,
загнал до смерти северных оленей,
дороге в Бремен были б мне приемлей,
твои тепло, уют, и красота сомнений.
-Закрой свой рот, рождённый у Ефрата,
сгонял бы ты в ларёк, что за углом,
возьми с собою лучше Калистрата,
там пиво есть, а если нет - облом...
Неожиданно для себя в стихах ляпнул Лукреций и приставив к виску ствол выстрелил.
- Промазал, гадость же такая, - промолвил Калистрат угрюмо.
На выстрел из табельного Вальтера Калистрат громко заскулил, пустив очередной Павловский рефлекс, очевидно обнюхавшись перед этим грязных носков Бродяги. Лукреций выглянул в окно своей хибары, предварительно выпустив на свободу пару тонн грязных ругательных слов (удалено цензурой, - прим. авторов), т.к. обжег свое мужское достоинство о радио-утюг. Утюг тем временем кончил с Брежневым, продолжая напевать РЭП китайских клаустрофобов (современное течение в музыке австралийских неандертальцев из западной Украины, - прим. авторов). За окном по старинке царил полдень и мрак полуночи продолжал окутывать всю Евнуховку.
- Так что там с пивом, что с жратвою?
что сожрем сейчас с тобою?
почему же в этом доме нет еды?
или ты скромен? знать попал я не туды…
- Да нет, - ответил Лукреций, в очередной раз передернув затвор Вальтера, - не ждал я гостей к своему столу сегодня, вот приходится импровизировать…
После этого он достал из погреба…
… два запасных ската от ТУ – 154 Steais и заговорщицки тихо сказал:
- Я уже сорок лет прячу их от Префектов и их цена на чёрном рынке день ото дня катастрофически растёт, что наводит на некоторые мысли, - закончил фразу Лукреций и в очередной раз передёрнул затвор.
- Я намёка ведь не понял,
Трепанирован я с детства,
Не нашлось и мне наследства,
Воровать я не способен.
И взяв со стола сотню евро Бродяга направился к выходу, нервно оглядываясь заметался у дверей, пытаясь не сильно разозлить Калистрата.
До ларька было рукой подать – два дня пути. Калистрат скучал и косо поглядывал на Бродягу. Бродяга почему-то нервничал. На вторые сутки они решили поделить деньги и разойтись. Остро воспалился геморой. Помогли те две жмени торфа, которые Лукреций неведомо зачем дал им в дорогу. Сильно болело нёбо у Калистрата – ах уж эта любовь…
Глава 2.
О том, как на другой стороне Красного моря Бродяга встретился с Гипотимусом…
В то раннее утро Гипотимус встал с кровати со странным настроением, да и anus почему-то сильно побаливал. Дав себе слово больше не любить себя до изнеможения, он распахнул настежь окна спальни и с удовольствием вдохнул утренних выхлопных газов проезжавших машин, автобусов и гужевых повозок. Но больше всего ему понравился неизвестный запах толуола, витавший в воздухе города. Потом он прошел на кухню и по свински нажрался воды из под крана. Съев килограмм жареных лошадей, он сел на веранде и закурил коноплю, задумчиво уставившись на Море… Чем оно было для него? Что значили все эти пролетавшие мимо чайки и планеры? Почему ему, выросшему здесь и никогда никуда не путешествовавшему вдруг все до чертиков надоело, - его сильно потянуло…
Окинув последний раз замученным взглядом усталого джентельмена свои покои, он достал из кладовой большой рюкзак и начал собираться в дальнее путешествие. В рюкзак он положил только все самое необходимое: два столовых ножа, 7 вилок, 7 банок сушеных кузнечиков, пару пистолетов и ружье, три ящика патронов, 10 килограммов хлебобулочных изделий, и 1,5 бочонка вина, предварительно разлитых по пластиковым бутылкам. Снайперскую винтовку Драгунова он перекинул через плечо…
Поверх кружевных бикини накинул бурку и схватив первые попавшиеся ключи от мерседеса отправился в неизвестность. Дорога лежала вдоль берега Красного моря, что доставляло немало приятных минут созерцания Гипотимусу. Вспомнив о своём давнем друге Лукреции, он набрал на мобиле его номер. В трубке раздался монотонный скрип репа в исполнении популярной группы “Брежнев и Ко”, методичные выстрелы в воздух и нежный женский голос спросил:
- Вам кого?
- Старый скряга, ответь своему другу, какого цвета были у меня кружевные бикини 368 дней назад?
- Грязно зеленого с запахом моря и звездой героя Сейшельских островов.
- Помнишь, значит старого собрата, - про себя порадовался Гипотимус, а вслух переключился на третью повышенную.
Неожиданно что-то назойливо застучало по морде...
Отложив трубу на пассажирское сиденье Гипотимус выглянул в окно и был сражен наповал: два каких-то идиота (один из них был собакой) тащили по дороге два запасных ската от ТУ – 154 Steais. Подогнав свой тарантас к ним, Гипотимус врубил на всю мощность магнитофон (звучала композиция “… о сливных бачках и методах их коррекции путем сдергивания ручек”).
Отряхнув пыль с дорожной поклажи Бродяга с Калистратом стояли разинув рты.
- Вы кто такие здесь зачем будете? – спросил Гипотимус.
- Мы с того берега моря,
Идем в недалекий ларек (за бугром)
И тащим два ската, но это от горя
Хотим поменять на жратву их потом… - ответил Бродяга не закрывая удивленного рта. Калистрат громко завыл (надо заметить, что музыкальным слухом он обладал хорошо) и снова пометил дорожную пыль павловским рефлексом.
- Сколько у вашей мамы было выкидышей кроме вас? – задал дезорганизующий вопрос Гипотимус и взялся свободной рукой за СВД.
- У которой из них? – в свою очередь сострил Калистрат, тем самым дезорганизуя Гипотимуса.
А мерседес, надо заметить, с детства боялся собак, поэтому сильно переживал, испуская вонючий смрад оксидов углерода. Ситуация накалялась. Стало понятно, что без жертв не обойтись. До боли в носу знакомо лязгнул затвор...
Неожиданно со стороны берега появился торговец гуслями. И ненавязчиво предложил всем купить у него по паре-тройке гуслей – так, на всякий случай. Несмотря на то, что из присутствующих никто и никогда не держал в руках столь ценного инструмента, за гусли чуть не подрались, купил даже сам Калистрат. Немного придя в себя после ухода торговца, наши герои переглянулись, молча посмотрели на гусли. Калистрат заскулил. Бродяга от гордости уснул, а Гипотимус безрезультатно пытался застрелиться из СВД холостым единственным патроном. Неожиданно откуда-то сверху выпал снег...
На эту крутую разборку подоспели менты. Забрали всех, прихватив даже мерседес и гусли. Бросив выше перечисленное в “чугунок”, они рванули в ближайший отдел милиции. По дороге туда Гипотимус долго скулил и причитал, что никогда больше не выйдет из дому. Дорога в кутузку была долгой, поэтому Гипотимус получил несколько раз по морде (хотя в правоте своих обидчиков он глубоко сомневался).
Пошарив по своим карманам, Гипотимус вытащил единственную вещь, которую не отобрали у него менты, - сотовый телефон. Он набрал трясущимися руками номер своего друга – Лукреция и сообщил о ситуации. Лукреций ответил, что нужно продержаться до середины дня, причем какого, он не сказал. Ура, готовилось похищение с освобождением! Но сначала были пытки, избиения, допросы... соседка Глафира и много-много крови.
Калистрату гуслями повредили верхнюю треть бедра, задев при этом варотиев мост и плеер фирмы Hitachi.
Бродяга не выдержав пытки “лунным светом” во всём признался – и как в 12-ом бежали из Москвы, и как в 53-ем в ГУЛАГЕ воровали помидоры, и как в 16 лет изнасиловали соседскую проститутку Серафиму Степановну...
...Вдруг раздался взрыв. Из образовавшегося пролома в стене показался Лукреций. В правой руке он держал три пулемёта Калашникова и ведро колодезной водички, в левой букет роз, ящичек из под сухарей, восемь порций вафельных стаканчиков из под мороженного, 367 граммов горчичного порошка и плакат Бритни Спирс в голом виде, а задняя пара рук с силой удерживала несколько центнеров так необходимого в данной ситуации свежего ежиного помёта. На груди красовался орден за преждевременные схватки с карибскими террористами. Во рту он с треском сжимал кубинскую сигару и изрёк:
- Устроили здесь мне свецкий раут, - и с силой выстрелил в потолок, задев местному таракану плечё....
to be continued...
Кто прислал не помню... Отпишись в комменты..
