Петрович сидел на кухне и пил чай. Петровичу было неимоверно скучно — чай был привычным, интерьер приевшимся, вечер обычным.
— Надо хоть тараканов завести, что ли. — вслух размышлял Петрович. — Будут бегать, я буду их хлопать — какое-никакое развлечение.
Из-за плиты выполз обычный рыжий таракан и неодобрительно пошевелил усами на Петровича.
— Развлечение цивилизованного человека. — хмыкнул таракан. — Лишь бы хлопать кого-то. Тысячи лет эволюции для изобретения тапка.
— Простите? — удивился Петрович. — Это вы мне?
— Нет, что вы. — ответил таракан. — Таракану чуждо общение. Мы все больше монологами во тьме ночной.
Петрович решил рассмотреть таракана поближе и поднялся с табурета. Таракан нервно шевельнул усами и взвизгнул.
— Не приближайтесь ко мне, дикарь! Сидите, где сидели.
— Да я посмотреть только. — сел обратно на табурет Петрович. — Интересно ведь — говорящий таракан.
— Вы и соседа сверху не знаете, а ни разу не поднимались посмотреть на него поближе. — ответил таракан. — Или он не говорящий у вас?
— Не знаю. — пожал плечами Петрович. — Может и говорящий.
Они оба замолчали. Петрович не знал о чем можно разговаривать с тараканами. Таракан просто молчал и шевелил усами.
— Может чаю? — предложил Петрович. — Ну или поесть чего-нибудь?
— Благодарствую. — степенно отказался таракан. — С пропитанием у нас проблем нет. Особенно, если хозяева не так чтоб чистоплотны. А чаю... В пакетиках?
— В пакетиках. — кивнул Петрович.
— Нет уж. Увольте. — решительно отказался таракан. — Можно так просто посидеть. Пообщаться.
— Это можно. — согласился Петрович. — Чего б не пообщаться. Спартак вон недавно играл.
— А. — отмахнулся усами таракан. — Пусть их. Бегают себе — две ноги всего. Неуклюжие такие. Чего о них говорить? Глобальнее что-то можно обсудить.
Из глобального Петрович наслышан был только о потеплении и глобализации. И был не особо силен ни в том, ни в другом. Потому просто промолчал.
— Ну, к примеру, скажем, размеры. — заговорил таракан. — Не трудно ли быть здоровенным таким? Ведь сколько пространства-то расходуется почем зря? Не болит душа за бесцельно занятое пространство?
— Не думал об этом никогда. — подхватил разговор Петрович. — Есть же и более крупные особи. Слоны, например. Слонам чего делать тогда? Или жирафам, например.
— Ну-ну. — осадил таракан. — С животными-то чего себя ровнять? Вы ж хомо, с позволения сказать, сапиенц. Вам свойственны должны быть размышления. У слонов соображение разве есть какое? Взял себе хоботом, да в пасть запихнул. А у вас зерно рационализации должно быть.
— Ну а в мизерных размерах какой прок? — не согласился Петрович.
— Ну как какой? — пошевелил усами таракан. — Жилплощади в разы меньше надо. На одном чае экономия бешеная. Сплошные плюсы. Мы вон микробам всяким завидуем бешено — на одной лапе моей тысячами живут. И ничего — все сыты-здоровы, жизнью довольны. А в случае с вами... Да ты ж, Петрович, для микробов — мегаполис. И может в этом твое единственное предназначение — служить мегаполисом для микробов.
— Чего это мы на ты? — оскорбился Петрович. — Мы на брудершафт не пили ни разу.
— Уверен? — хмыкнул таракан. — Может я к твоей рюмке не единожды прикладывался пока ты на балконе куришь?
— А все равно. — уперся Петрович. — Это уважительное отношение ко мне...
И осекся. Ибо уж кому-кому, а таракану было абсолютно не за что уважать Петровича.
— То-то же. — одобрил таракан. — Уважение должно быть взаимным.
— Ну ладно вам меня не за что уважать. — согласился Петрович. — Тапком шлепнуть могу, отраву раскидать...
— бррр. — передернуло таракана.
— А мне-то вас за что уважать? — продолжил Петрович. — Ну, не вас персонально, а прочих молчаливых тараканов? А хоть бы и тебя — за что? Подумаешь, заговорил. Сосед сверху тоже, небось, говорить умеет.
— Логично. — согласился таракан. — Может, если узнать нас поближе...
Петрович отхлебнул чаю, демонстрируя полное пренебрежение к идее познакомиться поближе с тараканом.
— А ну да. — поник таракан. — Тоже вроде незачем... Ну, а если я скажу, что мы в играх сильны?
— Доброй воли? — хмыкнул Петрович. — Во что с тобой играть-то? Ты карту игральную не поднимешь, костяшку о стол не брякнешь, мяч не пнешь... В молчанку, что ли?
— В крокодила. — гордо сказал таракан. — В крокодила сильней нас нет никого.
— Да ладно? — не поверил Петрович. — Как с вами играть-то? Я ж по вашей мимике да движениям ничего не пойму.
— Не веришь, да? Не веришь? — закипятился таракан. — А ну показывай! Чего хочешь — показывай.
Петрович загадал слово, затем встал на середину кухни, указал на таракана, на себя, затем сделал какое-то движение, будто обнял кого-то и показал кулак.
— Насильственная коллективизация. — лениво ответил таракан.
— Ишь ты! — удивился Петрович. — Смотри как. А вот это?
Показал один, два, три пальца, затем сделал вид, как будто по малой нужде стоит.
— Число пи. — откликнулся таракан. — Ты посложнее ничего не можешь придумать? Что за детские задания?
— Верно. — почесал затылок Петрович. — Посложней, говоришь? Будет тебе посложнее...
Петрович выпучил глаза, указал куда-то в пол и поднял два пальца.
— Эээ. Номер два... — замялся таракан. — Ты не мог бы повторить еще раз, но уже лицом ко мне?
Петрович повторил пантомиму, повернувшись к таракану.
— А. Ну теперь понятно. — радостно сказал таракан. — Начальник ЖЭКа номер два Семен Федорович Штукин. В четверг утром на планерке.
Дальее таракан играючи разгадал «Людмила Семеновна из пятой квартиры плохо думает о пятикласснике Саньке из восьмой», «Путин восхищается нанотехнологиями», «Ядерная угроза от стран из оси зла», «состояние дорог в Республике Коми вызывает озабоченность министра транспорта».
— Уму непостижимо! — выдохнул Петрович. — А вот это?!
Он выкатил глаза, пустил слюну из уголка рта и начал немножко подергивать головой.
— Роджер Желязны закончил писать Принца Хаоса. — уверенно сказал таракан.
— А вот и нет! — торжествующе сказал Петрович. — Не знаю я никаких Желязны. Это Майк Тайсон на уроке математики.
— Не жульничай. — строго сказал таракан. — Майк Тайсон — это вот.
Он пошевелил усами, как-то переставил свои ноги и задрожал. И Петрович понял — это точно Майк Тайсон. И стало Петровичу невыносимо стыдно — он ведь на самом деле Желязны показывал. Он посмотрел обиженно на таракана и встал с табурета.
— За тапком пойдешь? — спросил тоскливо таракан. — И когда вы, люди, проигрывать научитесь, а?
Фрумич
