Давно это было, в начале восьмидесятых, но вспомнилось… Мы с братом, навестив мать в Комарово (нет, не в том, что «На недельку, до второго…»), возвращались в Ленинград. Погрузились в местный поезд-подкидыш, состоящий из трёх стареньких вагонов, таких теперь нигде уже нет, откупорили портвейн. До узловой станции, где надо было пересесть в ночной скорый на Ленинград, ещё несколько часов. Лето, ранний вечер, полупустой вагон, портвейн, закуска, неспешный разговор, колёса весело стучат. Лес, поля, мосты через речки (на них колёса стучат по-особенному), провинциальные песчаные перроны… Едем… Хорошо.
Часа через полтора остановились на очередной станции, маленькая такая, даже вокзала нормального нет. Я в окно посмотрел, а там, прямо напротив меня, стоит длинноногая девчонка в лёгком платье, а низкое уже солнце так сзади её освещает, что просто неописуемой красоты картина получается. Платьице короткое, да ещё солнцем просвеченное, а девчонка молоденькая и очень симпатичная: юная нимфа в золотистом ореоле. Вокруг озабоченные тётки с сумками, мужики сельские полупьяные, а она стоит эдак независимо, типа встречает кого-то.
На самом-то деле, конечно, просто пришла «к поезду» – нехитрое периферийное развлечение: пассажирские поезда два раза в день ходят, утром и вечером, вечерний поезд – повод для местных аборигенов «выйти в люди», время сбора молодёжи. И тут девчонка глаза на меня подняла. А я, восхищённый, не удержался и… Вот как дальше написать? «Показал ей большой палец?» Пошловато звучит. Начинаю понимать писателей. Хочешь рассказать про высокие чувства, яркие эмоции и красивые жесты, а слова подводят... Короче, я показал ей руку, сжатую в кулак, с оттопыренным до предела большим пальцем. Хороша, мол, красотка!
Девчонка чуть отвернулась, делая вид, что ничего не замечает, потом снова на меня посмотрела, потом попыталась нахмуриться, одновременно её веснушчатая физиономия начала расплываться в улыбке и, наконец, глядя на меня, она заулыбалась по-настоящему. Открыто, благодарно и радостно. Немая картина за окном стала абсолютно совершенной и завершённой: девчонка счастливо улыбалась мне, а на лице её читалось: «Да, это я! Да, вот я какая! Спасибо, что заметил!». Поезд тронулся, брат лукаво подмигнул мне, и мы накатили ещё по полстаканчика.
Счастливые минуты. Мы их не замечаем, лишь иногда, через много лет, понимаем, что это были они. Залитый закатным солнцем жёлтый перрон, гордая свой юной красотой девочка, оставшаяся на нём, весёлое постукивание вагонных колёс и живой брат Колька рядом…
© lartis
