«В споре рождается истина», – напиздел однажды какой-то умник. Есть у меня друг детства Юра Свинцицкий c отфамильным погонялом Свинка, который опровергает эту хуйню одним только глупым фактом своего существованием. Это такой себе экстремальный шмат упертого долбоеба, который любит спорить, как Чапаев купаться. И в споре у него рождается то куча гавна, то ожог мошонки, то клиническая смерть во время коитуса с сусличьей норой. Короче, в светлой голове отечественного джентльмена безмятежно резвятся такие кукараччи, что денег на нем поднять, как два пальца пионерке в пелотку сунуть. Тем более бабосы он, в случае проигрыша, выдает с четкостью банкомата. Но бывает и на его улице праздник.
Как-то сидели мы у меня дома, телочек из интернетов на групповушку разводили. И на самом интересном месте, когда почти укатали одну чикитру, свет потух. На площадку вышли – везде горит, а у нас – хуёв байдарка. Свинтус и говорит, я ж электрик потомственный восемнадцатой категории, бох заземления и внучатый шурин Фарадея, щяс бля всё починю. Главное, изрекает, в этом деле – одной рукой работать и резиновые тапочки обувать. Братан, грит, у меня старший – ваще электрик, даже жену ссыт за сиськи обеими руками брать.
Я суканах от такой наглости аж лицом взбледнул. Знаю же, что Свин в своем ПТУ ветеринарном даже лечение судорог у попугайчиков не осилил, а тут вдруг ниибаццо Теслу из себя корчит. Давай, говорю, забьемся на сотку гривасей, что не починишь. Улыбнулся он нодменно, аж искра между фиксами проскочила, и соточку из кармана нагрудного засветил. Условие одно только выдвинул – сапоги резиновые и ниибет.
А у меня из резины дома только гандоны диэлектрические. В общем, мнеш-треш – обулся он в две пары онучей от Дюрекс. Получились такие обтягивающие бахилы с усиками. К щитку в них пришлепал, табуретку подставил и отверткой там чота шурудит. Деловой такой, а сам в электромагнитизме – свинья свиньей в бахилах. Я за стулом и пивасом пошел, чтоб зрелищем с удобством насладиться. Вдруг слышу: «Кхрррррррррррррррррррр, блядь!». Выбегаю, а там джентльмен-электрик Юрий Свинка пожаром охвачен, что куст боярышника галимый. Щиток горит и он с ним за компанию. Мощно так сияет, миллион с хуем люменов где-то, хоть в маяк ставь. Я аж зрение проебал секунд на тридцать. Стою, ахуемши, гласками клипаю и тут вижу, как этот король рубильников начинает медленно от щитка отделяться и на спину падать – хуйлысь! Удачно так уронился, можно сказать, кроме башки дымящейся, считай, нихуя и не помял. Лежит ровненько, только рукой торчащей будто бы Гитлеру свому электрическому салютует.
Я пересрал малька – сгорела моя соточка фпизду, думаю, в кармашке нагрудном. За сажу от денег в наше время хуй чо прикупишь. Что ж ты, погорелец ебучий, денюжку в штаны не переложил, размышляю. Соседи выбежали, смотрят, возле лифта чувак в позе загорелого Ленина лежит – пятки вместе, гандоны врозь – и черной пакшей в светлое будущее тычет. Во всем доме ни зги не видно, а у меня в квартире иллюминация полная. Еще и тело это признаки жизни подает, кряхтит там чото, жаба горелая. Пришлось расчехлиться, потому что пари у джентльменов – это святое. Продал ему пантенол, правда, за ту же сотку, но один хуец, обидно. А с Юриком отлично потом все было, его только с работы уволили за то, что стонал на планерках.
А недавно по легкой нокурке мы к Натахе похавать зашли с верняковым расчетом плотненько натрамбоваться. Классная она телочка, гостеприимная, просто неудачница жирная, и кроме складок на животе, у нее в жизни больше нихуя не складывается. А недоеб она заедает в одно жало, поэтому похавать и поибацца у нее завсегда дома есть. Заходи, Катран, на чай, на кофе и насовсем. Я так-то клитор ейный не разминал ни разу, а вот Свинятина, охотник на крокодилов, всех страшных баб на районе осчастливил и к Натахиной пиздятинке нет-нет да и прикладывается. Я больше люблю пыхнуть всласть и на диванчик у нее завалиться. Подумать про мироздание там или еще какую хуйню. Немало любопытных идей на том диванчике меня посетило. Однажды четырехугольный треугольник придумал. Обрадовался, яебу как. Нобелевскую премию по геометрии даже мысленно просрать успел. Сильно ахуел, помню, когда Свиненыш сказал, что меня опередили, и это квадрат.
Натаха двери открыла, и мы в осадок выпали. Жиробасина наша килограмм пятнадцать скинула и такая зачотная пелотка стала, что прям на пороге обдрочиться можно. Припухлость только в районе сисег осталась. Мы от шока оправились, на пару комплиментов расщедрились и – к холодильнику. Открываем, а там сельдерея блядь видимо ни видимо, ягель какой-то сраный, капуста шестнадцати видов и прочая богомерзкая руколла для целого стада парнокопытных.
– А чо, желудей нет? – спрашиваю.
– Нет. А зачем?
– Свин жрать хочет, аж визжит.
– Для него только ботва со свеклы.
– Макароны, может, завалялись? Под пивасик погрызем, – Свин заблеял.
– Мучного не ем, – Натаха заявляет.
– Чо так? – интересуюсь.
– Худею.
– Я тоже, блядь, худею в вашей конюшне, – еле раздражение сдерживаю.
Помолчали многозначительно.
– А давай, вместе худеть? Фитнес-ебля на диете самое оно. Минус два килограмма за одно занятие гарантирую, – подмигнул эротично так и за жопу ее приобнял для убедительности.
Свин чота сходу пузыри недовольства пускать начал. С кухни меня вывел и давай березу качать. Типа он давно толстуху хороводит и, как раз сегодня, анально загарпунить хотел. Тут я ему припомнил, что они типа в ссоре. В прошлый визит он обдуделся в лохмотья и собачку Натахину по ошибке с пыра уебал. Встал в разгар веселья посреди комнаты, растопырив ветки, и начал думать, что он молодой дубок. И тут ему показалось, будто припизденный бобёр из рекламы «Аквафрэша» его подгрыз и на плотину тащит. А это просто собачка к нему так ластилась. В сервант улетела...
– Да мне только залупой моргнуть, и мы помиримся. А ты пойдешь на прием к доктору Мастурбамусу.
– Тогда, мистер Свинка, – говорю, – предлагаю пари. Сотка зеленых, что сегодня я поставлю свою веточку сакуры в ее бритую вазу. А вы, сэр, побредете по дороге, залитой говном, к китайскому мастеру Кху Ям.
– Заметано! – руки разбили и Натаху окучивать погнали.
Это грубое животное сразу начало руки к похудевшим ляшкам тянуть и получило по сучкам загребущим. Но я-то хитрый, когда накуренный.
– Наталья, – глаголю солидно, – а не пойти ли нам прогуляться?
– Куда?
– В цирк, бля! – гаркнул и сам ахуел. Какой еще в пизду цирк?
– А что там будет?
– Слоны на велосипедах, женщина с бородой прыгает через горящий обруч, дрессированные черепашки и говорящий попугай Кларочка, – выдал приблизительно все, что на афише прочитал, когда сюда шли. Ну, припиздел для заманухи про черепашек, конечно.
– Идем, – обрадовалась Натаха. А хули не пойти? Кто-кто, а я подходы к женскому полу знаю.
В цирк незадутыми ходить – это такая же хуйня безмазовая, как проституток ради обнимашек вызывать. Пыхнули на посошок путево, но без фанатизма. Хозяйка отказалась, убоявшись, что на нее во время представления жор нападет, а в цирковом буфете диетической редиски не окажется. Пиваса только с нами дернула, и мы выдвинулись в приподнятом шопиздетс настроении. По дороге сухариков ведро купили, чтоб зрелища с хлебом были.
До цирка ехали нереально долго, путешествие сцуко из Петербурга в Москву на мотоблоке. Еще и народу в маршрутке, как у бомжа окурков. Ехали тихо, пока этот лось сихоте-алиньский, Юрик, на мобиле мультик про уточку не включил. Там, короче, уточка вся такая на фокстроте по лесу пиздует, и тут на нее охотники ружбайки наставляют. А она такая умная и сука гибкая, что клюв дудочкой делает и начинает им свистеть. А кроме свистящей утки, там еще медведь пиздоватый на камне играет, красный глухарь на ветке трясется и белочка безумная жопой вертит. Чо у них там за лес такой? Я хуею. Наркоманы, блядь. Потом из кустов твари всякие высовываются и подпевают. Еще вся эта лесная пиздота мигает жизнерадостно так – пиу пиу пиу. А потом охотники хуяк хуяк хуяк и всех перестреляли. Со смыслом мультик.
Подсвинок сначала в виброрежиме с этого мракобесия угорал, потом скрючился на кресле и уже почти с пола в голос бугагакал. Красный весь, зубами в переднее сиденье вцепился и аж пищит, сцука, как будто на детские грабли наступил. А меня на грусть пробило. Не смешно нихуя, только кажется, будто мир за окном – это огромная педикулезная подмышка. Люди-гниды среди волосинок-деревьев там чото копошатся… И от этого так тоскливо, хоть плач. Потом раздуплился, а надо мной работяга ароматный навис – дышит и преет. Ассоциативное, мать его, мышление сработало. Краем мозга понимаю, надо моментом пользоваться, пока конкурент под мебелями валяется, и к Натахе подкатить, а ничего в голову не приходит. Руку только ее взял и облизал до локтя галантно. Она как-то вяло на мой широкий жест отреагировала – салфеткой брезгливо вытерлась, но чувствую, ведется девчушка.
Кое-как доехали. Билеты купили, зашли, сели – все чин чинарем. Я даму вперед пропустил, а Свин не у дел слева от меня остался. Ну, я сразу руку на плечо Натахе по-хозяйски закинул. Сидим, хрустим. Потупили до начала сеанса без приключений. Наконец представление началось, и залипли мы на нем основательно. Там типа сказки «Тысяча и одна ночь» циркачи эти замутили. Слонов в начале пустили, они в баскет шпилили, на одной ноге стояли и прочие кренделя отчебучивали. Я так-то сказок про слонов-баскетболистов не слышал, но все равно зачотно. Акробатка одна ваще меня поперла. Блестит, как щука, и в распиздатые шпагаты ноги под куполом раздвигает. Я бы с ней на батуте попрыгал. По красоте все, в общем.
После клоунов-дебилов, мадам в лохмотьях пестрых с двумя попугаями вышла. Вертит их на обручах, что космонавтов на центрифуге, а птички кувыркаются разно. Даже не наебнулись ни разу, цепкая такая сволота. Потом бабища эта по насестам их рассадила и говорит:
– А сейчас, дети, кто хочет пообщаться с Кларочкой?
Девочка из первого ряда руку тянет. Микрофон ей дали, и она в него пищит:
– Кларочка хорошая?
– Да! – птичко в масть отвечает.
Тут Свин резко подрывается и на весь зал:
– Хуй на! Бугагага! – и давай угорать по сатане под гробовое молчание смущенных зрителей. Даже мне немного не в удобняк стало. Птичко от неожиданности все перепутала и на помеси попугайского с человечьим затарахтела:
– Чики рики пики! Чернослив, чернослив!
Расхитрило нас с этого чернослива неподецки. Еще Свин приколюху старую вспомнил, типа «Кларочка, у тебя гавно с черносливом? С черноземом»! Я думал, у меня от истерики живот по самую жопу треснет. Натаха тоже Ксюшу Собчак включила и давай ржать. Как начали на нас всякие зрители шикать и негодовать! Охрана подвалила, угрожать наручниками стали. Ну, мы вменяемыми прикинулись, как могли. А могли мы, понятное дело, из рук вон хуево. Пообещали клятвенно вести себя хорошо. Нас как раз попускать начало после сухариков.
Много там еще чего показывали, всего и не упомнить. А Свин прям весь на гавно изошел, глядя, как мне Натаха благосклонно улыбается. В оконцове уже он мне предложение закидывает:
– А почему бы благородным донам не заключить пари? Ставлю сто угандошенных енотов, что я сейчас выйду на сцену и покажу такой фокус, что все ахуеют. Гвоздь программы нах!
– Льва отъебешь?
– Лучше.
Что, думаю, может быть лучше?
– Посрешь с трапеции?
– Я чо, дебил по-твоему? Здесь же дети. Говорю же, реальный фокус с исчезновением.
Вот это фартит, думаю. Что он за гвоздь без реквизита показать успеет? Только этот планокур выбежит, его охрана электрошокером коротнет, и я с баблом в кармане поведу Натаху ебаццо под фанфары. Забились, руки пожали – заднюю уже не включишь. Стопудов, думаю, мне сотка обломится. На пару минут я только на коленки Наташкины зафтыкал, смотрю, Хоттабыч наш на арену реально в одних семейных трусах вылазит, шмотки в руках, и такой:
– Тадам!
Зрители притихли в ожидании, и конферансье, которого Свинка успел в грудак вежливо пихнуть, за охраной побежал за кулисы.
– Сейчас я покажу вам таинственный фокус. Смотрите! Вот он есть! – Свин положил шмотье и отработанным движением матерого призывника спустил до колен трусы. – А вот его нет! – крикнул он радостно и быстро затолкал свой необрезанный гвоздь с яйцами между ног.
– Вуаля! – постоял недолго, скрестив лохматые копыта, интимное оперение модели «медвежье ухо» на все стороны засветил, поклонился и с вещами на выход ломанулся безумным сайгаком.
Никто его даже не догонять не ринулся, все в ступоре ахуевали от такого ахалай-махалая. Потом как заорали хором. Изловить извращенца! – старушки вопят. Дети хихикают. Мамаши молодые негодуют. Их-то понять можно – хуёк свинский маленький совсем был, не стоячий, а тем, кто со спины его увидел, он ваще выпавшим геморроем показался. Чего бля в цирках этих только не насмотришься.
В трех кварталах от шапито словились. Фокусник хуев в кафешке уже победу пивом обмывал, довольный по самые яйца. Я сотку по чесноку отслюнявил. Думаю, надо Натаху хватать за гриву и ебсти во что бы то ни встало. Свое вернуть хотя бы. И тут она заявляет:
– Ладно, мальчики, спасибо за цирк. Свиняша, ты был, как всегда, на высоте. Большего дебила я в жизни не встречала. Ну, пока, я к Мише поехала.
– К какому еще Мише? – изумляюсь.
– К жениху моему. У нас свадьба скоро, – ручкой сделала, за угол зашла, и поминай, как звали, пидораску. «Такого глупого хлебала, как у тебя, я даже в «Тупой и еще тупее» не видел», – сказал мне через час Свинка и унес мою вторую проебанную сотню из загашника.
Такие дела. Надо бы, конечно, из всей этой истории выводы нравоучительные сделать, но чота не получается. Одно могу сказать, из всех моих проёбов этот получился самый обидный.
Да, чуть не забыл. Миша, если ты это читаешь, то знай, мы тут кое на что поспорили… Короче, Натаха твоя завтра на девичнике со Свином в жопу ебацца будет. Вот ты и делай выводы.
© Катран
