Сновал сейчас активно по улицам и площадям, народ так сказать смотрел, себя народу в некотором роде показывал. И вот что хочу сказать:
Нет, я, конечно, сам – далеко не икона стиля. Футболку, правда, в штаны не заправляю, к этому жизнью приучен строго, но в остальном очень даже запросто могу допустить такие вольности в костюме, что приведи меня на какой модный приговор, то меня там сразу же без разговоров бы сожгли, а из пепла выложили бы потом ещё гигантское слово ЧМО.
Но всё же, несмотря на собственное такое несовершенство и отсталость, очень бросилось в глаза изрядное количество граждан, внешним видом напоминающих моих одноклассников. И не сегодняшний их вариант (тут ручаться, правда, не могу, ибо не видел ни одного одноклассника со времён выпускного) а вариант тот, когда они действительно учились со мной в одном классе. Причём одноклассников самых что ни на есть затрапезных, не следящих за гребнем острия атаки. Какие-то на всех мутные, бесформенные пуховики, мешковатые джинсы грязных расцветок, чёрные вязаные шапки с серыми надписями, сумки из дерматина гробообразные. Такое продавали на стихийных рынках в девяносто четвёртом. Но многие уже тогда это не брали и не носили.
И почему-то, глядя на это великолепие, подумалось, вот подойди ко мне, к учащемуся одиннадцатого класса и спроси тогда – а не желаешь ли Яков на минуточку оказаться в 2014 году? А я такой весь при этом в чудовищно эксклюзивных джинсах «пирамида», в аляпистом турецком свитерке, в чёрных, турецких же мокасинах «как у майкла джексона» и в белых, как у него же носках. Стою такой за школьным углом, покуриваю сигаретки «Salem», морщась от их ментолового смрада и карандашом перематываю аудиокассету. По классике всё.Ну и естественно соглашаюсь. Кто ж в будущее заглянуть не хочет? Всем любопытно. А я в те годы, когда всё менялось и капиталистическим жиром обрастать начинало, очень это всё одобрял и наивно полагал, что вот ещё год-полтора и вся эта тоскливая советская дрянь навсегда исчезнет, как исчезают надоевшие старухи с лавочки у подъезда. Умирают там, или их куда-то увозят. Не важно, просто исчезают и всё.
И вот я, понимая, что ноябрь на дворе, набрасываю моднейшую куртку «аляска» на плечи (в классе у двоих только была такая) и отправляюсь в невероятно далёкий 2014 год.
Сердце бешено стучит, сейчас я не узнаю родной город, сейчас тут будет такое… Такое блять!!! И я стою на проспекте ленина. И он по прежнему имени ленина и выглядит так же, как и в середине девяностых. И трамвай по нему идёт всё тот же. И люди – всё те же. В скверике какие-то граждане всё в тех же «алясках», в китайских нелепых пуховиках и ещё чёрт знает в каких драповых польтах стоят с красными флагами и портретами сталина. Какой-то митинг, что-то про войну. Старухи всюду шарахаются, те самые, в платках, с сумками и с палками. Все угрюмые и убогие, морды злые, перекошенные, как будто бы только вчера у них закончился девяносто второй год, да и то – не полностью. И музыка та же играет, и даже пахнет в воздухе как-то так же.
Ну, машин нерусских больше стало, ну магазины открылись какие-то новые, ну четыре высотки с зеркальными окошками торчат над привычным ландшафтом хрущёвок и брежневок. Всё.
Я бы не поверил тогда. Я бы сказал – дяденьки, вы меня дурите. Это не будущее. Это не знаю что, но точно не оно. В 2014 году всё будет совсем не так. Будет прекрасный город, населённый красивыми людьми. Не будет болезней, нищеты и грязи! Вы понимаете, это же будущее?! А вы мне что суёте тут? Что за гриппозные фантазии на тему советской антиутопии?! Отпустите меня, я домой пойду, вон как раз двадцать второй трамвай подъезжает.
Я конечно понимаю, что дело не в одежде. И не в названии улиц. И не в том, что 23 февраля, как и прежде, отмечают день советской армии и военно-морского флота, а восьмого марта – международный женский день. И не в том, что каждое тридцать первое декабря – ирония судьбы или с лёгким паром. И не в том, что программа время такая же программа время, как и в восемьдесят третьем. И не в том, что, повсюду звёзды, серпы, молотки, ильичи и прочие чапаевы блестят бронзой и белеют гипсом. И не в первом мая дело, и не в двенадцатом апреля, и не в постоянных, всё более и более победоносных рассказах про войну, в которой мы их вона как, и если надо – повторим, да так, что прямо вот даже мало никому не покажется. Дело вообще ни в чём.
Просто как-то стало грустно от всего этого. Видимо погода влияет чем-то. Или ещё какое расположение планет. Пройдёт.
soba4ki
